Критику С. Чемоданову вторил рецензент К. Корчмарев, писавший в журнале РАБИСа в статье под характерным издевательским названием «Импортный „цыпленок жареный“»: «О сюжете и идеологии говорить не приходится: их в этой пьесе вообще нет, и Камерный театр или „Общество защиты советского зрителя от западных новинок“ скоро, вероятно, объявит конкурс на изложение сюжета в связном виде» («Рабис», 1930, 17 февраля). Уровень своего непонимания как пьесы, так и спектакля К. Корчмарев показал, помимо прочего, в следующем заявлении: «…в театре нет ни одного актера, который бы умел петь лучше, чем полагается в драматическом театре. Иногда это раздражает, в других случаях вызывает смех…» В репетиционном зале у Брехта постоянно вывешивалось напоминание: «Петь строго воспрещается». Некоторые мастера бель канто портили брехтовские спектакли именно слишком искусным пением.
Наряду с такими отзывами можно привести ряд серьезных, обстоятельных критических разборов спектакля, высоко оценивающих пьесу, режиссерскую и оформительскую работу и игру актеров. Единодушно одобряя игру Ю. Хмельницкого, создавшего «пародийно-героический образ», рецензенты указывают на некоторую излишнюю гротесковость в исполнении Л. Фенина, недостаточно выразительно подчеркивающего ханжеский характер Пичема (В. Млечин, «Вечерняя Москва», 1930, 3 февраля). В целом, однако, критика и зрители сочли «Трехгрошовую оперу» спектаклем, достойно отметившим юбилей Камерного театра — его 15-летие. В 1930 г. Камерный театр показывал «Трехгрошовую оперу» во время гастролей в Аргентине. По воспоминаниям Ю. Хмельницкого, местные дворяне, когда на сцене демонстрировались слишком «грязные» эпизоды, покидали зал.
Е. Эткинд
