— Боюсь, ты на пять лет опоздала с этим.
— Твой отец… — Она резко выдохнула от изумления. — Мне жаль. Я не знала. Гарри мне не сказал, я бы…
— Только не говори мне, что приехала бы на похороны моего отца, — оборвал ее Ксавьер. — Ты даже на похоронах Гарри не появилась.
Он что, серьезно думает, что имеет право бросать ей в лицо такие обвинения?
Она вздернула подбородок:
— У меня были на то свои причины.
Он ничего не сказал. Ждет, чтобы она заполнила паузу? Ну так она не обязана перед ним объясняться.
— Так ты думал, что Гарри должен был оставить виноградник тебе, раз ты его деловой партнер? В этом дело?
— Нет, конечно нет. Ты наследуешь его имущество, потому что ты его ближайшая родственница. — Он помолчал. — Хотя в последние годы не очень-то было на это похоже.
— Дешевый выпад. — Тем не менее попал он точно в цель.
— Я просто излагаю факты, chérie. Когда ты в последний раз приезжала с ним повидаться?
— Я каждую неделю разговаривала с ним по телефону.
— Это не то же самое.
Она вздохнула:
— Ну, ты же знаешь Гарри. Я сильно с ним поссорилась, когда уехала в Лондон. — Из-за Ксавьера. Но ему этого говорить она не собиралась. — В конце концов, мы помирились, но признаю, я была не права, что не вернулась и не повидалась с ним. — Между прочим, она не сделала этого отчасти потому, что боялась, что ей, возможно, придется снова встретиться с Ксавьером. И в этом признаваться она ему тоже не собиралась. Она не хотела, чтобы он догадался, что она так полностью от него и не излечилась. Что встреча с ним ее шокировала и расстроила и та жажда, которой она томилась по нему в прошлом, не умерла, а только спала, а теперь проснулась и опять отчаянно его требовала. — Если бы я знала, что он так слаб, я бы приехала. Он ничего мне не сказал.
— Конечно нет, он был гордый. Но если бы ты потрудилась его навестить, — холодно сказал Ксавьер, — ты бы сама это увидела.
На это у нее ответа не было.
— Ты не вернулась, когда он заболел, — продолжал Ксавьер.
— Я получила сообщение о том, что у него случился удар, когда было уже слишком поздно.
— Ты даже на похоронах не появилась.
И он серьезно думает, что ее это не волнует?
— Я собиралась приехать, но мне надо было быть по делам в Нью-Йорке.
— Плохая отговорка.
Она это знала. И ему совершенно необязательно было ей это говорить.
— Я уже сказала, что была очень не права. Прошлого не воротишь, и нет смысла его ворошить.
Он только плечами пожал.
Как же он ее бесит.
— Чего ты хочешь, Ксавьер?
«Тебя».
Осознание этого потрясло все его существо. После того как Аллегра его подвела, он не должен хотеть иметь с ней дело. И она уже не была petite rose Anglaise — английской розочкой, — которой была в восемнадцать, милой, застенчивой и немного неуверенной в себе, медленно расцветающей под лучами его любви. Сейчас она была безупречно ухоженной, тело тугое и крепкое под этим стильным деловым костюмом. Губы плотно сжаты в тонкую линию, а он их помнил такими мягкими, манящими, напоминающими о первых летних розах…
Это просто безумие. Бога ради, он должен сейчас планировать, как убедить эту женщину продать ему свою половину бизнеса, а не смотреть на ее губы и вспоминать, как он ее целовал и что при этом испытывал. Как он растворялся в ней. Как у него замирало сердце, когда она поднимала глаза от книги в те ленивые послеобеденные часы, ее черты смягчались, а взгляд лучился любовью.
«О Dieu».
Ему правда надо сосредоточиться.
— Ну?
— Я просто возвращался с полей. Позвонил Гортензии, чтобы спросить, дома ли ты, потому что хотел проявить вежливость и повести себя по-соседски, поприветствовать тебя здесь, во Франции. — Это было правдой, хотя и не всей правдой. Он также хотел разработать план, как убедить ее продать ему виноградник. — Но, раз уж ты затронула эту тему, позволь дать тебе пищу для размышлений. Ты много лет не была во Франции, и я не думаю, что тебе интересно сейчас заниматься виноградниками. Я с радостью выкуплю твою долю. Проконсультируйся с любым компетентным энологом о цене, и я ее заплачу.
— Нет.
Ну, ради того, чтобы обезопасить его виноградники, стоит заплатить и больше их реальной стоимости.
