Толпа ликовала. Рядом с Женькой какой-то молодой аристократ от восторга лупил тростью по ограждению и орал, словно ему пальцы защемило.
– Сделай его, Мак!
– Вы поставили на дядю Мака? – прокричала девушка, морщась от воплей.
– На Тима, – отмахнулся аристократ. – Но этот старик так дерется! Давай Мак!
– Сам старик! – возмутилась Женька, но ее за общим гвалтом не услышали.
За несколько секунд до гонга Кощей перестал выпендриваться, подобрался и атаковал всерьез. Лицо его стало таким злым, что Женька испугалась.
Тим, сообразив, чем дело пахнет, вошел в клинч и ударил противника по почкам. Кощей оттолкнул Рыжего с такой силой, что тот сделал пару шагов назад, и на миг открылся. Вложив в удар всю свою злость за унижение первых раундов, Кощей, красиво развернувшись, нанес мощный удар в челюсть.
Толпа взревела. Голова Тима мотнулась, как тряпичная, слюни вперемешку с кровью веером брызнули изо рта, а сам ирландец повалился, подняв тучу песка.
– Считай, – велел Кощей рефери и уперся ладонями в колени. – Считай, говорю.
Рефери очнулся, бросился к распростертому телу и прилежно, вместе со скандирующей толпой, досчитал до десяти.
– Отличный боец! – крикнул Кощей, указав на Тима. – Просто не с тем связался!
В ответ опять раздались крики. Казалось, даже те, кто ставил на Тима, были готовы воспринимать на «ура» любую реплику Мака. Сообразив, что подпрыгивает и орет от восторга не хуже прочих, Женька быстро взяла себя в руки и постаралась посмотреть на вещи трезво. Что ж, манипулировать толпой Кощей умел. Ему по статусу положено. Да и смотрелся он красиво. Стоит себе такой скромный герой посреди ринга, оценивает силу соперника, весь в поту, брызгах крови, улыбается, как с предвыборного плаката, и, подняв руки над головой, толпу приветствует.
От злости Женька сплюнула и постаралась в своем скудном лексиконе английских ругательств найти что-нибудь подходящее.
– Победил Мак! – стараясь перекричать толпу, возвестил об очевидном рефери и вздернул вверх правую руку Кощея.
Все обсуждали бой, кое-кто из зрителей потянулся к стоявшим снаружи букмекерам, получать выигрыш, остальные – а их было большинство – пошли по своим делам.
Отодвинув один из щитов, судья открыл лесенку, по которой и выбрался Кощей. Затем он нагнулся, прихватил шатающегося и все еще плохо соображавшего Тима под мышки и вытянул следом.
– Отличный бой, – признал Кощей.
– Сгинь, – едва шевеля челюстью, посоветовал Тим.
– В другой раз повезет, – утешил Кощей, выудил из кармана последний шиллинг и сунул в ладонь Тима. – Выпей за меня и последующую удачу.
– Как скажешь, – прошепелявил Тим. – Только отдельно за тебя, отдельно за удачу.
В ответ Кощей засмеялся, но ойкнул и озабоченно пощупал скулу. Там уже наливался фиолетовым цветом огромный синячище.
Подбежал Том Проныра, радостно потряс руку Кощея, что-то пробормотал и напоследок отсчитал три фунта десять шиллингов.
– Не обманул? – шепнула Женька.
– Не рискнет, – туманно отозвался Кощей.
Шатер опустел. Морщась от боли, Кощей натянул рубашку и шагнул к выходу.
– Меня как-то пошатывает, – признался он. – Подставь плечо, племянничек, так оно надежней.
Опершись на Женьку и едва не придавив ее к земле, он поковылял к выходу.
– Очень больно, да? – сочувственно скривилась Женька, поглядывая снизу вверх на разбитую физиономию.
– Щекотно, – огрызнулся Кощей.
– Голова кружится? – более деловито спросила девушка. – Тошнит? В глазах двоится?
– Если отвечу «да», а ты пошутишь про беременность, я тебя убью, – пообещал Кощей.
– Глупость какая, – обиделась Женька и покраснела. – Просто проверяла, нет ли сотрясения.
– Есть, – успокоил ее Кощей и позвенел монетами в кармане. – Зато теперь сможем снять вторую комнату.
– Зачем?
– Надо. Оплатим жилье дня за три и сможем заняться своими делами.
– Какими?
Женька откинула полог и повела Кощея по улице.
– Русь спасать, – напомнил Кощей.
– Прямо в Англии?
– В Африке, – слабо огрызнулся Кощей и навалился на девушку еще сильнее.
Кое-как они ковыляли к гостинице. Впрочем, Кощей взял себя в руки и с каждым шагом шел все увереннее. К концу пути он уже просто держался за Женькино плечо и практически не пошатывался. У гостиницы и вовсе пошел самостоятельно, только слегка неуверенно.
