– Пап, – отвечала Женька, стоило ему завести разговор на тему молодых людей, – да есть у меня принц на белом коне, успокойся. Только на фиг он такой сдался?
Текли дни. Лето перекочевало в осень, осень, как и положено, в зиму, и жертвы Чернобогу все больше напоминали навязчивую идею. Женька окончательно отчаялась узнать что-либо о Кощее.
Тому тоже приходилось невесело. До него доходили почти все жертвы, но, чтобы вырваться из подвала, их было явно недостаточно. По крайней мере, он, хоть ненадолго, переставал страдать от голода и жажды. И вдобавок, теперь развлекался еще и сменой времен года.
Решив, что все бесполезно, Женька, скорее в силу привычки, бормотала заветную фразу, и даже начала проговаривать ее на улице, в надежде что где-то рядом кто-нибудь что-нибудь уронил или расплескал. А может, и убил. Хоть таракан, и то жертва.
Наступил Новый год. В эту ночь Женька оторвалась, роняя на пол все подряд, к ужасу мамы, и расплескав на коврик в общей сложности около литра вина и стакан папиной водки, пока никто не видел. Даже компот тети Светы был принесен в жертву.
В праздники она, порывшись в Интернете, отыскала адрес и поехала на скотобойню. После долгих расспросов и презентации горячительных напитков Женька отыскала человека, работавшего на забое скота.
Выложив почти всю свою новогоднюю премию, она попросила произносить слова «Тебе, Чернобог» на протяжении всего дня, пока бедные коровы превращаются в мясо. По сотне за слово.
– Я просто курсовую пишу, – торопливо поясняла Женька, держа на виду веер тысячных купюр и демонстрируя старый студенческий билет.
Мужчина кивнул и взял деньги.
– Я проверю, – пообещала Женька.
– Валяй, – лениво согласился мужчина.
Пришел февраль. Разбирая документацию на работе, Женька искоса наблюдала, как за темным окном падают хлопья снега и на карнизе нарастает снежная шапка. Рабочий день закончился два часа назад, но конца бумагам видно не было. Нервы окончательно сдали, и девушка со злостью швырнула папку на стол.
– Да пошло оно все!
– Володина, что с тобой? – донесся строгий голос начальницы.
– Ничего! – огрызнулась Женька.
– Переутомление, – вынесла свой вердикт Людмила Юрьевна, человек строгий, но справедливый. – Иди-ка ты, Володина, домой. Завтра возьми за свой счет и отдохни.
Не говоря ни слова, Женька накинула куртку, подхватила сумку, выскочила из офиса и, ссутулившись, спасаясь от снега, двинулась к метро.
Вдруг прямо перед ней вырос человек, и Женька уперлась взглядом в ботинки.
– Наконец-то, – раздался голос. – Я уже заждался.
Не веря своим ушам Женька медленно подняла голову. Сперва дорогие ботинки, затем черные джинсы, толстый серый свитер, черное распахнутое полупальто, а вот и знакомое улыбающееся лицо.
– Ми… Ми… – слова застряли в горле.
– Михаил Николаевич, – без задней мысли подсказал Кощей, слегка уязвленный тем, что его имя так быстро забыли.
В ответ Женька со злостью толкнула его в грудь обеими руками, и Кощей был вынужден отступить на шаг.
– Я столько сделала! – заорала Женька. – Я так за вас переживала! Так старалась! А вы опять издеваетесь?
Она бросилась вперед и со всей силы замолотила Кощея по груди кулаками. Особого эффекта это не произвело. Он просто обнял Женьку, поцеловал в макушку и весело проговорил:
– Я просто не так понял. Ну прости меня, детка.
– Евгения! – рявкнула в свитер Женька.
– Женечка, – с чувством согласился Кощей.
Услышав, что он наконец-то назвал ее по имени, Женька как-то сразу сникла, успокоилась и плотнее прижалась к Кощею.
– Я ждала. Как вы? – спросила она.
– Твоими молитвами, – серьезно отозвался Кощей. – Только благодаря им.
– Значит, я справилась? – рискнула уточнить Женька.
– О да! Не сомневайся, – заверил Кощей и предложил: – Пойдем в машину, холодно здесь.
Только теперь, отстранившись, Женька разглядела, что он все еще худой до невозможности, пальто висит как на вешалке, а на висках, без всякого картита, появились лишние седые пряди.
– Идем, – Кощей обнял ее за плечи и повел к обочине.
Пискнула сигнализация, Кощей убрал брелок и, обойдя капот, открыл перед Женькой дверь черного «БМВ».
