— Вы знали номер квартиры?
— Он был выбит на ключе — триста двадцать шесть.
— И вы знали, кто там живет?
— Я нашла имя в списке жильцов внизу.
— И вы узнали, что квартиру снимает Хелен Ридли?
— Да.
— И это она была той таинственной особой, которой звонил Хайнс?
— Ну, я думала, что это как-то связано между собой. Да, скорее всего, это была она.
— Что происходило, когда Хайнс уходил? Вы должны были передавать сообщение Хелен?
— Нет, он всегда оставлял мне телефон, по которому я могла застать его, а если он не мог оставить номера телефона, то звонил каждые полчаса. Он строго придерживался этого правила.
— И вы не были посвящены в подробности его дел?
— Нет.
— Когда вы обнаружили этот ключ?
— Позавчера.
— И что вы сделали?
— Проверила номер квартиры и узнала, что она принадлежит Хелен Ридли.
— Вы разговаривали с Хайнсом на эту тему?
— Нет. Какой смысл расспрашивать мужчину о женщине, с которой он связан, одновременно проживая со мной? Сами подумайте.
— Так что вы сделали?
— Когда он вчера вышел от меня, я пошла за ним. Посмотрела, вызовет ли он лифт. Он спустился по лестнице на третий этаж.
— Вы спустились за ним?
— Да.
— Что он сделал?
— Вошел в квартиру той женщины.
— Постучал?
— Да, постучал и подождал минутку. Это позволило мне догнать его. Я могла смотреть вглубь коридора в щелку, приоткрыв на пару дюймов дверь с лестничной площадки.
— Никто не ответил на этот стук?
— Никто. Но он все равно вошел. Вынул ключ из кармана, открыл дверь и вошел.
— Что вы тогда сделали?
Карлотта Типтон посмотрела на Мейсона, и выражение ее лица внезапно стало враждебным.
— Скажите, почему вас это интересует? — спросила она.
— Вы не хотите отвечать? — вопросом на вопрос жестко ответил Мейсон.
— Нет, я хотела бы только знать… — она снова стала покорной.
— Ну, так что вы сделали? Прошу отвечать на мои вопросы!
— Что ж, я подождала минуту, подошла к двери и постучала.
— И что дальше?
— Никто не ответил.
— Вы что-нибудь говорили?
— Нет, только постучала четыре раза. Потом, когда никто не ответил, я обо всем догадалась: он был там с этой женщиной!
— И как вы себя повели?
— Я вернулась к себе и стала собирать вещи. Теперь мне жаль, что я не устроила скандала, — могла бы сохранить ему жизнь!
— Сколько было времени, когда он спустился в ту квартиру?
— Около двух. Может быть, без пяти два.
— А что произошло потом?
— Не было смысла больше здесь оставаться. У меня есть приятель в Денвере, который мне очень симпатизирует, я давно собиралась перебраться к нему. У меня впечатление, что он рад был бы жениться на мне, и я его очень люблю. Боба я, впрочем, тоже очень любила.
— Когда вы узнали об убийстве?
— Только поздним вечером. Услышала, как говорили об этом люди в холле.
— Вы не читали утренних газет?
— Нет. Я и вечерней вчера не купила.
— Вы уже завтракали?
— Да.
— Давно?
— Около часа назад.
— И вы не выходили, чтобы купить газету?
— Нет.
— Ваш друг был убит в этом же доме, а вы даже не купили газету, чтобы узнать подробности? — переспросил Мейсон. — Вы не пытались узнать, кто его убил?
— Хелен Ридли убила его, и полиция это знает.
— Вы когда-нибудь видели Хелен Ридли?
— Да.
— Когда?
— Я встретила ее один раз в лифте. Я поднималась на свой этаж, а она и та пожилая женщина, ее тетка или что-то в этом роде, вышли на третьем.
— Тогда вы уже знали, что Хелен Ридли ваша соперница?
— Ну да.
— Вы ничего ей не сказали?
— А что я должна была ей сказать?
— Вы внимательно к ней присмотрелись?
— Естественно.
Мейсон минуту помолчал, раздумывая, затем сказал тихо:
— Хелен Ридли ничего не значила для Роберта Хайнса. Их связывали исключительно деловые отношения.
— Что вы говорите?! У него был ключ от ее квартиры. Он…
— Конечно, ключ у него был, но эта девушка в квартире не Хелен Ридли. Хелен наняла Хайнса, чтобы он нашел ей близнеца.
— Что значит — близнеца?
— Двойника, дублера — кого-то, кто мог бы занять ее место и делать вид, что это она. Хайнс поместил в газете объявление, при помощи которого искал брюнетку строго определенного типа.
— Вы… Это правда? — глаза Карлотты Типтон округлились от удивления.
Мейсон вынул бумажник и показал ей объявление. Она прочитала и отдала ему газетную вырезку. Губы у нее задрожали, и в глазах появились слезы. Потом она внезапно закрыла лицо руками и начала рыдать.
