Глебка совсем по-настоящему печально вздохнул, встал из-за стола, нашел в шкафу, сделанном из трех ящиков, ключ от теткиной квартиры, оделся и вышел во двор. Он слышал, как лязгает транспортером «Иван — длинные руки» и как подстраиваются к нему косматые грузовики, чтобы принять от «Ивана» снег и увезти. Пересек двор и вошел в парадное. Поднялся на лифте на шестой этаж, отпер дверь квартиры, снял пальто и, держа его в руках, направился к комоду, очень похожему по виду на тетю Слоню. На комоде лежало глиняное яблоко. Глебка вынул из кармана деньги и положил в яблоко. Потом лег на ковер и накрылся пальто. Под голову приспособил отогнутый угол ковра.
В комнате было темно, страшно. Темнота пугает, потому что в темноте ничего не видно, а только слышно. Глебка терпел, не боялся, лежал на полу в безлюдной квартире. Хотелось уснуть, чтобы потерять страх, а то еще явится Джек Потрошитель или вспыхнет одинокий глаз, и не поймешь, во что он вставлен — в одноглазого кота или вовсе не в кота. Но никак не засыпалось, но потом заснулось, и Глебка начал видеть и слышать. Это был сон. Во сне увидел и услышал Костю. Костя был в красной косынке, завязанной на затылке узлом, за поясом торчали рукоятки пистолетов, на широко расставленных ногах — сапоги-лодки. Поперек лица — длинные ровные усы, вроде Костя прижал верхней губой черный карандаш «Пионер».
Глебка проснулся — в комнате горел свет: над Глебкой стояла Катя.
— Как ты вошла? — спросил Глебка.
— Ты в дверях забыл ключ.
— Я больше не хочу.
— Чего ты больше не хочешь?
— Жить в Москве. Я хочу к маме.
— Где твоя мама?
— Она в расхождении с отцом.
Катя пожалела, что спросила, но разве ожидаешь подобного ответа? А в жизни всего надо всегда ожидать. Старая как мир истина.
Глебка поднялся с пола.
Катя подошла к окну и посмотрела во двор: во дворе стоял Костя и, подняв голову, смотрел на их освещенное окно. Сзади ярко горело окно прачечной, освещало Костю. Глебка подошел к Кате и тоже посмотрел вниз. Костя стоял, широко расставив ноги, за поясом торчал флажок, никаких пистолетов, никаких сапог-лодок, и красной косынки, завязанной на затылке узлом, — красным был только флажок, — а на голове была разъехавшаяся ушанка.
— Костя мой первый друг, — сказал Глебка.
— Ты хорошо устроился.
— А ты? Ты его любишь?
— Конечно, — ответила Катя. — Иначе зачем я здесь?
Сказала и подумала: Глебка спросил серьезно и серьезно отнесся к ее ответу. А она ответила серьезно? Или так, как того хотелось Глебке?.. А ей самой как хочется? Если Костя набросит ей на плечи полотенце еще раз, что она сделает? Как поступит?
Катя отошла от окна, заставила Глебку надеть пальто, погасила в комнате свет. Спустилась вниз.
Кости во дворе не было. Катя и Глебка вернулись в дворницкую. Костя сидел и читал «Родную речь», пристроив ее к самому настоящему почтовому ящику, который стоял на столе.
— Почему мама не забирает меня домой? — спросил Глебка.
— Она это сделает, — сказал Костя.
— Когда?
— Ты узнаешь об этом первым, я думаю.
— Когда? — настаивал Глебка. — Когда? Когда? Когда?
— Иди сюда, — позвала его Катя. — Неси на стол чашки. Помогай. Быстренько.
— Не хочу помогать. Спать хочу.
— Ложись, пожалуйста.
Глебка подумал и начал сдвигать кресла. Казалось, ничего, кроме кресел, его сейчас не интересовало. Сдвигал их громко, упрямо.
— Его уложу, и сядем ужинать на кухне.
— Почтовый ящик зачем носил в школу? — спросил Костя. Старый почтовый ящик хранился у Кости в каморке.
Глебка молчал, потом ответил все-таки:
— Я случайно его взял. Для смеха.
— А будильник?
— Чтобы его перепутали со школьным звонком.
— Поздравляем, ты почти добился успеха, — сказала Катя.
— У Рожкова выпадение памяти, — сказал Костя.
— Неужели?
— Он забыл, что у него скоро каникулы.
— Каникулы! — вновь как ненормальный закричал Глебка.
— Ты коряво учишься, — продолжал Костя. — И непонятно, в каком ты классе — во втором или опять в первом.
Глебка молчал.
— Ты малограмотный.
— Я не малограмотный, — запротестовал Глебка.
— За кого я несу материальную ответственность?.. Вы не знаете, Джамайка Апельсиновна? — Это Костя обратился к Кате. — Что за ребенок достался?
