— Шьется помаленьку, не капай мне на мозги.
— Буду капать. Ночами звонить стану, в сон кошмарами приходить. Как статуя Командора.
— Коля, а ты помнишь, чем кончил тот, к кому эта статуя приходила?
— Чем? — Коля про статую слыхал, а большего его образованность не требовала.
— Помер в страшных судорогах. Тебя устроит моя преждевременная кончина?
— Да успокойся, не помрешь ты. У тебя мозги иммунитетом покрыты, капай не капай — все без толку.
Дан не стал выяснять, что за «иммунитет» покрыл его мозги и что на самом деле имел в виду Коля под этим высокоученым понятием, сказал просительно:
— Вот и не капай. У тебя-то что в Киеве?
— У меня старый, битковый аншлаг день за днем. Директор продохнуть не дает, одних шефских выездов за месяц десяток сделал. Силы на исходе. В субботу и в воскресенье по три представления лупим, порепетировать некогда. Только ночью и кидаю. Ну лады, будь здоров, тут меня гонят, я тебе позвоню после репетиловки.
— Когда? — только и успел спросить Дан.
— Часа в два, — сказал Коля и повесил трубку.
Дан свою тоже повесил и впервые пожалел, что у него появился телефон. Если еженощно в два часа пополуночи друг Коля станет его будить — а сие на него похоже, за ним, как он говорит, не заржавеет, — то Тиль сам, пожалуй, бросит Дана: недоспавший жонглер не жонглер, тут Колиным бетонным здоровьем обладать надо.
И все же Дан был рад услышать друга, любил его и скучал без него; редко им приходилось видеться: в одну программу двух жонглеров не поставят, а в Москву не из всякого города приедешь. Скажем, закончил ты в воскресенье гастроли в Ташкенте, а в пятницу у тебя премьера в Ашхабаде. Стоит ли на два дня в столицу крюка давать, если от Ташкента до Ашхабада рукой подать?.. Иной раз только в отпуск в Москву и выбираешься, одна прописка в паспорте и напоминает, что ты москвич…
И тут зазвонил телефон.
Кто-то из оповещенных номер проверяет, подумал Дан, поднял трубку, сказал солидно:
— Слушаю вас внимательно.
— Хорошо, что внимательно. А я уж решила, что вы от меня скрываетесь: в студии вас нет…
— Оля! — заорал Дан. — Оленька, милая, в студии кино снимают, манеж занят, я ждал-ждал, надеялся, а потом неудобно стало — ушел, делать там нечего… — Он в радости даже не заметил, что «выдает» себя: ждал, надеялся — слова-то какие! Где его пресловутая сдержанность? Спохватился, сбавил тон: — Как вы узнали мой телефон?
— А как узнала, что вам его поставят?
— Кстати, как?
— Надоело повторять, да вы все равно не верите.
— Верю, — сказал Дан, но это «верю» было обыкновенной данью вежливости, той условной игре, которую начала Оля. — Но все же как?
— Ах ты, Господи, скучный вы человек. Вам реальное объяснение нужно? Пожалуйста: набрала 09, спросила номер, адрес-то я знаю…
— Позвольте, как 09? Там меня в списки только через месяц включат, а то и позже. Я знаю, был случай проверить.
— Раз вы такой всезнающий, то не задавайте лишних вопросов. Главное — я дозвонилась. Ведь так?
— Так, — подтвердил Дан, старательно убеждая себя, что подтверждает он «главное» тоже ради вежливости, убеждая, но все же не очень веря своим убеждениям. Если честно, он тоже считал, что это главное. — Вы сегодня свободны?
— Конечно.
— Пойдем в гости?
— Пойдем, обязательно пойдем. Но к кому?
— К моим приятелям. Помните, когда мы впервые познакомились, я от них возвращался?
— К Валерию Васильевичу и его жене Инне?
— Нет, что за память!
— Я помню и знаю все, что касается вас.
Дан не стал комментировать самоуверенное заявление, спросил только:
— Когда и где мне вас встретить?
— Как обычно: в полседьмого на остановке у Самотеки…
Поговорили, попрощались, Дан на тахту с книгой улегся, полистал пожелтевшие страницы («С „ятями“», — как презрительно говорил Коля, не умевший читать дореволюционные издания, спотыкавшийся на каждой незнакомой — «мертвой» — букве), но не шла в голову «седая старина», монастырские и храмовые истории — Оля мешала.
Она помнит и знает все, что касается Дана. Каково, а? На первый взгляд пустая фраза, но за краткое время знакомства Дан почти поверил, что пустых фраз Оля не произносит. Хотя сейчас, про 09, — явно для проформы. Сказано, чтоб Дан-реалист успокоился, не приставал с глупостями. Но как она узнала номер? Позвонила на АТС? Или, может, она работает в Министерстве связи? Хорошее объяснение! Тогда она еще должна работать на полставки в Москниготорге, заниматься букинистической литературой. Иначе не объяснить ее провидение с книгой. Увидела она его коллекцию, предположила, что может его интересовать, позвонила туда-сюда, переправила «Седую старину» в Дом книги. Да, но старичок?.. Старичок, сдавший красный том, в схему не укладывался. А почему не укладывался? Он ее папа. Или дядя. Или сослуживец. Она попросила — он и снес книжечку в магазин. А то, что книжечка оказалась той самой, за которой Дан гонялся, — случайность.
