Антон ничего не помнил…
Голова раскалывалась. Вся квартира спала, мать пока не вернулась. Антон с трудом дополз до ванной, плеснул в лицо холодной водой.
Он вспомнил Ритино лицо, когда она смеялась над ним, и решил, что он страшно отомстит. И "мстя" его будет ужасной. Вендетта кровная, круче, чем в Сицилии.
Впрочем, ему бы благодарить ее нужно было – как-то здорово отрезвляюще подействовал на Антона ее визит. Расставил все по своим местам. Оставалась ведь какая-то дурацкая надежда, что стоит им остаться наедине, по-настоящему наедине, и Рита сбросит маску. Он заставит ее признать, что она только притворялась, что не замечает его. А там… Дай мне этот день, дай мне эту ночь… И ты не уснешь, пока я рядом. Вот до чего дошел! Решил, что одним хреном даму можно удержать. А во что еще верить, когда ничего, окромя этого хрена, и нету? А если начистоту, то (что самое смешное) со всеми этими таблетками и алкоголем Антон ничего бы все равно с ней сделать не смог тогда. А может, из-за робости. В примитивных культурах, если мужчина не способен овладеть красивой женщиной, он однозначно решает, что она ведьма. А стало быть секир-башка и никаких психоаналитиков. Вот и Антон, который с дурью в таблетках и собственной – воспитанием привитой, той, которую не вышибешь ничем… Вот и он решил, что Ритка – самая настоящая ведьма.
Значит, правильно он их проклял – так ему тогда казалось. Бей врага его же оружием!
Однако теперь точку зрения пришлось поменять. Что ж, этим и отличается человек разумный от скотины – под воздействием серьезных аргументов он меняет эту самую точку зрения. И еще одно решение срочно пришлось поменять Антону. С Сохальским все-таки стоит увидеться. И не случайно этот проклятый счастливый вагон пустили на слом. Все не случайно, вот что. Теперь ему прямая дорожка в Москву, потому что (Антон восхищался собственной находчивостью) там тоже есть трамваи. Есть, несмотря на все козни столичного правительства. И с нужным ему номерком, наверняка, должен быть вагончик! Заодно можно будет встретиться с Сохальским.
Нет, не можно, а нужно… Чем больше Антоха размышлял, тем все больше утверждался в мысли, что одним трамваем дело не обойдется. Нужно не просто найти его – не перед трамваем же он провинился, не перед ним просить прощения. Перед товарищами – Витькой и Игорем. Рита… Рита далеко. Ничего не поделаешь, но этих двоих он обязан найти.
Что ни делается, все к лучшему… "Хорошо, что не нашел трамвай, – думал он – а то бы, глядишь, и успокоился. А трамвай сам по себе – полдела. Трамвай, это, конечно, хорошо, но сам по себе ничегошеньки он не решает".
В тот дождливый вечер, когда он окончательно понял, что предстоит поездка, когда все наконец встало на свои места, как грани проклятого кубика-рубика, который ему в детстве так и не удалось ни разу собрать – терпения не хватало. В этот вечер он поставил последнюю точку и в своей пьесе.
Действие третье
Картина седьмая
Он и она.
Она: Ты здесь?
Он: А ты?
Она: Я здесь…
Он: За каким столом?
Она: А ты угадай!
Он: У стойки бара? В красной джинсовой курточке что ли?
Она: Да ты чего! Она ж такая вульгарная зауряд-девица!
Он: Ага! Значит, тебе ее тоже видно. Сейчас я тебя вычислю…
Она: А ты – в очках и с плеером в ушах? У окна – второй монитор?
Он: Ну ты даешь! Это ж пацан какой-то – пойнт фидошный – Децл недососаный…
Она: Фу!
Он: Ну что, знакомиться в реале будем? Или глазки монитору будем строить?
Она: Я не знаю…
Он: Кофе хочешь?
Она: В постель вместе с круассанчиком горячим…
Он: Утром после первого утреннего минета…
Она: А что? И очень даже может быть! В том и любовь…
Он: Ага…
Она: Или ты возле дверей, который в черном пальто?
Он: Не-е-е… Это командированный какой то… Мэйл в министерство строчит…
Она: Я тебя засекла – ты на того мужика головой вертел!
Он: Ну и где я, разведчица хрЕнова, внучка Штирлица?
Она: Знаю, да не скажу!
Он: Ну, я пошел.
Она: Куда?
Он: Домой… Че время здесь зря терять? Кофе я и дома себе забацаю, а время сетевое здесь тоже в полтора раза дороже…
Она: А как же я?
Он: Так ты же сама не хочешь!
Она: Не хотела бы – не пришла.
