После своей заминки на неприятном моменте, мой собеседник довольно резко закончил свое повествование, но мне, само собой, было интересно услышать подробности.
— Вы можете рассказать мне об этом проекте подробнее? — не ища обходных путей, в лоб спросил я.
Руководитель отдела почесал подбородок.
— Проект заморожен, а не засекречен, — наконец ответил он, — так что, по-видимому, да. Но не сейчас. Поймите меня правильно, рассказ займет достаточно много времени, а мне нужно работать.
— Что ж, не стану навязываться, нехотя согласился я. — Встретимся тогда, когда вам будет удобно.
Разговор, казалось, был на этом завершен, однако я не спешил уходить и даже не стал подниматься со стула, я ждал и скоро мой собеседник понял, что жду я от него той фразы, которую он, наконец, произнес:
— Через неделю. Дайте мне закончить собственный проект и я уделю вам столько времени, сколько потребуется.
***
— Час от часу, день ото дня не легче! — воскликнул Константин, прочтя эти записи Макса. — Знаешь, я надеялся, работа над этим заданием вернет тебя к реальности, а получается, что оно только предлагает тебе новые варианты ухода от нее. Бред какой-то! Да и от истории гадалки, видимо, ничего хорошего ждать не приходится. Ты слышишь меня, Макс? С этим надо что-то делать. Пойдем в клуб, в кино, на боулинг или картинг в конце концов. Хоть один вечер проведи вне этого чертового кресла. Или я попрошу Елену снять тебя с этого задания.
— Да, после увольнения мне, конечно, станет легче, — почти без эмоции огрызнулся Макс.
— Тогда займись другим делом, — пожал плечами Константин.
— Не довести до конца начатое, как и увольнение, определенно положительно скажется на моем душевном состоянии, — снова съехидничал журналист. — Ты что в психотерапевты переквалифицировался, пока я на работе не появлялся?
— Нет, но как журналист-криминалист проходил курсы по психологии. И тебе явно нужна помощь, — не отставал от друга Константин. — Твое кресло, алкоголь, сигареты и внешний вид единогласно об этом заявляют.
Макс взглянул на поднесенную было к губам рюмку и отставил ее в сторону.
— Я сам справлюсь, — буркнул он, но следующим его действием была глубокая затяжка крепкой сигаретой.
Следующими на очереди к ознакомлению были материалы о пропавшей гадалке. С некоторой неохотой приступил к их прочтению Константин, но, не дочитав и до середины, изменил своей предвзятости: уж больно отличалась, описанная здесь гадалка, от стереотипов. Максу удалось отыскать только одного клиента этой загадочной женщины, но тот был так впечатлен ею, что подробно описал весь свой разговор с ней в своем дневнике.
***
Я не из тех людей, которые верят в возможность предсказания будущего, экстрасенсорные способности, колдовство и вообще в сверхъестественное. Но в последнее время, на пороге принятия ответственнейшего решения в моей жизни, я столкнулся с затруднением: рациональных и естественных средств, для принятия этого решения, мне было недостаточно. Вроде бы я все взвесил, обдумал, спланировал, но мне все время казалось, будто я что-то упускаю. Я поговорил и посоветовался со всеми коллегами, знакомыми, родственниками, но это ощущение не пропадало. Тогда-то я и обратился ко всем этим гаданиям и гороскопам, подвергая которые разумному осмыслению, убеждался в их бесполезности. «Но ведь то, что вкладывает в свою книгу автор и то, что находит там читатель, не всегда совпадает», — подумал я, и решил обратиться к кому-нибудь из адептов этого бреда напрямую. И все же, в виду своей непредрасположенности к такого рода вещам, поехал я именно к той гадалке, которую мне менее всего рекомендовали.
Квартира гадалки, к которой я приехал, выглядела на удивление обычно: без черепов, хрустальных шаров, карт таро, бутафорских кинжалов, искусственно старенных книг и прочей мрачной атрибутики экстрасенсов; разве только паутина свисала с некоторых углов, спала на диване пара кошек, освещение было тусклым, а сама квартира старой, неубранной и пыльной. Да и увидеть в ней я ожидал потрепанную временем старуху, похожую на цыганку женщину или увешанную тематическими побрякушками шарлатанку, но никак не миловидную, лет двадцатипяти, девушку в туфлях на платформе, цветастых колготах, черной юбке до колена и теплом свитере, вышитом ромбиком и местами усеянном кошачьей шерстью.
