Прорицатели могли смело запечатывать конверты со своими предсказаниями скорой победы вермахта: Польша была завоевана за 27 дней, Дания — за 24 часа, Норвегия — за 23 дня, Голландия — за 5, Бельгия — за 18, Франция — за 39, Югославия — за 12, Греция — за 21 день и Крит — за 11. С другой стороны, Красной армии потребовалось больше трех месяцев, чтобы разгромить финнов. Разве этих цифр было недостаточно для того, чтобы подсчитать, что Гитлер будет в Москве задолго до Рождества?»
Не получилось у немцев до Рождества 1941 года быть в Москве. И до Рождества 1942 года тоже не получилось. И только в 1944 году они попали в Москву и то — в колонне военнопленных, численностью в 54 тысячи человек, взятых зараз в Белоруссии.
А тайная полиция Германии — Гестапо — обеспокоилась этим обстоятельством гораздо раньше. Через год с небольшим после нападения Германии на СССР, давших возможность немцам увидеть советских солдат в боях, в Берлине родилась бумага:
«НАЧАЛЬНИК ПОЛИЦИИ БЕЗОПАСНОСТИ И СД. Управление III. Берлин 17 августа 1942 г. СВ II, Принц-Альбрехтштрассе, 8. Экз. № 41. Секретно! Лично. Доложить немедленно! Сообщения из империи № 309».
И в разделе II читаем:
«Особенно сильно занимает немцев проблема боевой мощи Красной Армии, которая наряду с количеством и качеством удивительного вооружения явилась второй большой неожиданностью. До сегодняшнего дня упорство в бою объяснялось страхом перед пистолетом комиссара и политрука. Иногда полное безразличие к жизни истолковывалось исходя из животных черт, присущих людям на востоке. Однако снова и снова возникает подозрение, что голого насилия недостаточно для того, чтобы вызвать доходящие до пренебрежения жизнью действия в бою. Различными путями приходят к мысли, что большевизм привел к возникновению своеобразной фанатической веры. В Советском Союзе, возможно, многие люди, главным образом молодое поколение, придерживаются мнения, что Сталин является великим политиком. По меньшей мере, большевизм, безразлично какими средствами, вселил в большую часть русского населения непреклонное упорство. Именно нашими солдатами установлено, что такого организованного проявления упорства никогда не встречалось в первую мировую войну. Вполне вероятно, что люди на востоке сильно отличаются от нас по расово-национальным признакам, однако за боевой мощью врага все же стоят такие качества, как своеобразная любовь к отечеству, своего рода мужество и товарищество, безразличие к жизни, которые у японцев тоже проявляются необычно, но должны быть признаны...»
Вдумаемся: «Однако снова и снова возникало подозрение, что голого насилия недостаточно, чтобы вызвать доходящие до пренебрежения жизнью действия в бою... Большевизм... вселил в большую часть русского населения непреклонную решимость».
Заметьте, это ведь враг пишет, причем компетентный враг и в сугубо секретном документе: «...такого организованного упорства никогда не встречалось в первую мировую войну».
Это слова, а в числах это упорство выглядит так.
Известные по кинофильмам своей храбростью отчаянные поляки на третий день боев начали удирать от немцев во все стороны и страны, потеряв за три недели войны примерно одного убитого солдата на 400 человек населения Польши. Бывшие храбрые французы при таких же потерях сдались. Немцы, храбрые, умелые, азартные солдаты, безусловно преданные Германии, потеряли в ту войну за будущее государство для своих детей около 7 миллионов населения, или каждого десятого. И сдались! Советские люди, разбившие 7 из каждых восьми немецких дивизий, потеряли за будущее государство для своих детей каждого седьмого (!) гражданина.
Но не сдались и отстояли свое государство! Почему?
Впервые в истории России это было их государство! Не царя, не элиты, а их! И впервые они были настоящими русскими!
Русофобия Запада
Давайте задумаемся, если вести речь о сталинизме, что именно под этим подразумевает русофобская часть нашего общества?
Это не экономические, политические или идеологические аспекты. Во-первых, подобные вопросы русофобам не по уму (подходящие слова-то они знают, а что эти слова обозначают — нет). Во-вторых, тут настолько велико преимущество сталинизма, что им и говорить не о чем. Ведь если человек хоть немного представляет себе трудности управления народным хозяйством (если он хоть немного экономист, что в переводе с греческого и означает «хозяин»), если он хоть немного представляет себе трудности победы в войне со всей Европой, то при слове «Сталин» он автоматически снимет шляпу. Повторю.
