Около ста лет длился спор о том, кто такой утконос. Блюменбах отнес его к классу млекопитающих, или зверей, на том законном основании, что шкура утконоса покрыта шерстью. Там бы ему и оставаться. Но тут из Австралии прислали в Англию еще двух заспиртованных утконосых зверюшек. Их исследовал известный анатом Эверард Хом и установил, что один из утконосов – самка. Но, как Хом ни искал, не мог найти у нее… молочных сосков.
Сосков не нашел, но нашел клоаку! То есть общее выводное отверстие мочеполовых органов и кишечника, как у птиц или ящериц. У млекопитающих нет клоаки. Но утконоса нельзя отнести ни к птицам, ни к гадам: ведь кожа его одета не перьями и не чешуей, а шерстью! Как у зверей. Спереди и сзади этот путаник-утконос – птица, а посредине – зверь…
Не видя иного выхода, Эверард Хом предложил создать в системе зоологической классификации специально для утконоса особый отряд. Годом позже это и было сделано: французский биолог Этьен Жоффруа Сент-Илер дал новому отряду название однопроходных, или, иначе говоря, клоачных животных.
Но и тут проблема не была полностью решена. Ведь по-прежнему не ясно, к какому классу причислить этих однопроходных: к гадам или млекопитающим.
Ламарк говорил, что ни к тем, ни к другим, а к особому новому классу первозверей. К тому времени у утконоса объявился родственник: в Австралии открыли еще одного зверя с птичьим клювом – ехидну {54}, странное колючее создание, похожее и на ежа, и на… кикимору (?).
Теперь их было двое, но кто они – вот задача.
Тут еще два новых сообщения, из Австралии и Германии, разделили зоологов Европы на три враждующих лагеря: сэр Джон Джемисон уверял, что утконос откладывает яйца, а немецкий анатом Меккель открыл у самки невероятного создания молочные железы (правда, без сосков). Их не замечали прежде, потому что только ко дню деторождения они увеличивают свои микроскопические размеры.
Поистине чудны дела твои, природа!
«Не может быть!» – решили французы Сент-Илеры (Этьен и его сын Исидор) и немец Блюменбах. Если зверь откладывает яйца, то у него не может быть молочных желез. Это ясно как день! Так они полагали. Да и как новорожденные утконосики будут пить это молоко? С такими-то носами! Меккель, конечно, ошибся, приняв мускусные железы за молочные.
«Нет,- утверждал Меккель,- я не ошибся. А слухи о том, что утконос несет яйца, не больше чем легенда».
Жорж Кювье, его коллеги Бленвилль и Окен (все величайшие имена!) согласились с ним.
А два других больших знатока, Эверард Хом и Ричард Оуэн, проявив норманнскую мудрость, наполовину согласились и с теми и с другими: да, возможно, говорили они, утконос несет яйца, но не откладывает их – еще в яйцеводах их оболочки лопаются, и на свет рождаются живые утконосики, которых мамаша кормит потом молоком.
Ура! Победа! В 1829 году Этьен Жоффруа Сент-Илер, торжествуя, опубликовал письмо из Австралии, автор которого подробно описывал четыре найденных им яйца утконоса. К письму были приложены рисунки яиц. Такие подробные и хорошие, что знатоки, как только взглянули на них, сразу без колебаний решили: это яйца длинношеей черепахи. Итак, триумф Сент-Илсра был недолгим.
А еще через два года новое письмо из Австралии принесло, казалось, победу партии Меккеля и Кювье. Лейтенант Мол собственными глазами увидел, как из желез, открытых Меккелем на брюхе самки утконоса, вытекал не мускус, а молоко! Правда, один «незначительный» факт несколько омрачил радостное торжество: в норе утконоса Мол нашел скорлупки от яиц. Но наверное, это были яйца не утконоса…
– Нет утконоса! – заявили тотчас Сент-Илеры и Блюменбах.
Тридцать лет прошли в таких спорах. В сентябре 1864 года профессор Оуэн получил письмо из Австралии. Один рабочий, писали в письме, поймал утконоса и принес его скупщику золота. Зверька посадили в ящик из-под вина. Наутро в ящике нашли два белых, мягких на ощупь яйца.
Профессор Оуэн не хотел поверить, что самка утконоса разрешилась от бремени естественным путем: наверное, она была напугана и потому, нарушив правило, придуманное им для нее, снесла яйцо, вместо того чтобы родить живых детенышей.
