Но преследователи все ближе, настигают маленькую уставшую лошадку и ее отважного защитника. «На жеребца нападает раздумье»: то полный ярости он скачет к охотникам, то возвращается к отставшим от табуна лошадям. Дальше, о последних актах драмы, расскажет Клеменц, который тоже принимал участие в охоте на диких лошадей и оставил едва ли не самые яркие воспоминания об этой погоне.
«Когда же страшные звери-кони, с сидящими на них двуногими, наседают на табун, жеребец бросается на преследователей и первым попадает под пулю. Табун без вожака теряется, мечется, крутится из стороны в сторону. Охотники стреляют и ловят петлями жеребят».
…Вот жеребята, которых не перестреляли на шашлыки, пойманы, лежат на песке со связанными ногами. Теперь нужно довести их до верблюдов, а «те отстают верст за сотню от преследователей; потом надобно добраться до того места, где оставлена в запасе дойная матка. Этим дело еще не кончается. Немало хлопот приучить жеребенка к матке. Матка должна быть.
непременно мастью похожа на дикую лошадь: к гнедой, вороной или серой дикарь не подойдет. Немало хлопот с дикарями и при переправах через ручьи и реки – они боятся воды».
Так что ловля диких лошадей – нелегкое, как видно, дело. А сохранить едва живых от страха загнанных в дикой скачке пленников и довести их целыми и невредимыми до места – дело еще более трудное. На Всероссийской нижегородской выставке 1896 года устроители ее хотели показать шесть диких лошадей из Джунгарии. Специально посланные за ними в пустыни Центральной Азии отряды после изнурительных трудов и лишений их поймали, но сохранить живыми не смогли. Все лошади пали в пути. Только шкуры и кости попали на выставку, а оттуда в музей.
Так пишет князь Урусов в известной двухтомной монографии о лошадях. Но наши знатоки диких лошадей профессор А.Г. Банников, Н.В. Лобанов и В.Д. Треус в интересной статье «Лошадь Пржевальского и ее восстановление в СССР» говорят, что впервые диких жеребят поймали в Западной Гоби охотники купца Асанова – Власов и Захаров весной 1898 года. Охотились они для уже знакомого нам Фридриха Фальц-Фейна (см.главу о тарпанах).
Итак, жеребят поймали, но «по недосмотру» напоили их не кобыльим, а овечьим молоком, и все четыре жеребенка пали.
Весной следующего года охотники купца Асанова добыли еще семь диких жеребят: шесть кобылок и одного жеребчика. Пятерых кобылок отправили в Бийск, а оттуда – в Асканию-Нова (по дороге одна маленькая лошадка умерла). Это и были первые лошади Пржевальского, доставленные в Европу.
В 1900 году Асанов снова привез в Бийск двух молодых диких лошадей, которых отправили в Царское Село. Кобылка там вскоре погибла, а жеребца Ваську через четыре года отправили в Асканию-Нова, «где к тому времени были одни только кобылы».
В самом начале нашего века все тот же Асанов, который стал по-видимому, монополистом этого дела, доставил еще несколько диких лошадей в Московский зоопарк и в Асканию-Нова.
А в 1901 году герцог Бедфорд уговорил Карла Гагенбека {31}, известного ловца диких зверей, поймать джунгарских тарпанов для знаменитого, основанного Бедфордом парка Веберн-Аббей, в котором жили уже многие редкостные животные (главным образом олени и зубры), но не было еще диких лошадей. Гаген
бек после некоторых раздумий согласился, и снаряженная им вскоре экспедиция вошла в историю как одна из самых скандальных охотничьих эпопей.
«Мы,- рассказывает Гагенбек,- тогда еще очень мало что знали про дикую лошадь и решительно ничего – о месте ее нахождения, ее привычках и способе ловли». Жила эта сказочная лошадь где-то, можно сказать, на краю света, во всяком случае, очень далеко от Германии, в безлюдных и бесплодных песках. Нелегкое дело поручил Гагенбек одному из лучших, как он говорит, своих сотрудников – Вельгельму Григеру.
«Сначала Григер,- продолжает Гагенбек,- отправился в Асканию-Нова к Фальц-Фейну в надежде получить от него сведения о том, где именно можно искать дикую лошадь.
С полным правом ревнивый к своим сокровищам любитель зверей в Крыму отказался дать нужные сведения, и только окольными путями удалось узнать, что дикая лошадь водится в окрестностях Кобдо, у северной подошвы Алтайских гор»
