Трагедия Цусимы - страница 133
Не правда ли, насколько этот бесхитростный завет, свято хранимый со времен седой древности, кажется выше всех юридически обоснованных деклараций о нейтралитете, выработанных современной дипломатией?..
В 9 ч. вечера того же дня снялся с якоря и ушел в море отряд контр-адмирала Фелькерзама, следовавший через Суэц («Сисой», «Наварин», «Светлана», «Жемчуг», «Алмаз» и транспорты).
Восточный ветер, поднявшийся еще днем, ночью так засвежел, что к утру 22 октября пришлось прекратить погрузку угля. После полдня стихло, и работы возобновились.
В 3 ч. ночи на 23 октября в виду Танжера прошла английская эскадра, направляясь куда-то на SW.
За время стоянки к нам присоединились пароход-госпиталь «Орел» и пароход-рефрижератор «Esperance» (под французским флагом). На последнем было 1000 тонн мяса и другой живности в замороженном виде. Таким образом, и медицинской помощью, и провизией мы были обеспечены.
В 7 ч. утра 23 октября начали сниматься с якоря. Корабли, непривычные к совместному плаванию, долго путались и тыкались в разные стороны, занимая свои места в строе. Сигналы следовали за сигналами: кому — «больше ход», кому — «стоп машина, не туда идете», одному — «держать правее», другому — «держать левее» и т. п. Флаг-офицеры прямо с ног сбились… Наконец в начале 9-го часа дело кое-как наладилось, и наш отряд тронулся в путь.
Шли в двух колоннах: правая — броненосцы «Суворов», «Александр», «Бородино», Орел» и «Ослябя»; левая — транспорты «Камчатка», «Анадырь», «Метеор», «Корея», «Малайя» и «Русь» («Ролланд» — к этому времени уже купленный, переименованный и поднявший русский флаг). В замке эскадры находились в строе клина крейсера «Нахимов», «Аврора» и «Донской». Этим отрядом командовал контр-адмирал Энквист, первоначально державший флаг на «Донском», а затем перенесший его на «Нахимов». Описываю этот строй так подробно потому, что он уже не менялся до самого прибытия на Мадагаскар.
В 9 ч. 45 мин. утра — только что выстроились и дали назначенный ход, — на «Суворове» испортилась рулевая машинка, и он круто бросился влево. Едва не протаранили «Камчатку». По счастью, командир «Суворова» ни на мгновенье не потерялся — тотчас остановил левую машину, а правой дал полный ход назад. Столкновение было удачно избегнуто, но вся левая колонна пришла в полное расстройство, так как транспорты при виде мчащегося на них, словно взбесившегося, броненосца кинулись от него врассыпную.
Через четверть часа повреждение было исправлено и порядок восстановлен.
Дальнейшее плавание, до Дакара, ознаменовалось только одним инцидентом — в ночь на 26 октября целых 5 часов простояли на месте из-за поломки «Малийи».
Погода стояла великолепная — тепло и слабый пассат (мы шли как раз его границей). Оговорюсь, однако, что это — мои впечатления. Это я — после артурского лета, стоянки в Сайгоне и похода из Сайгона в Марсель, временно промерзнув в Либаве, Немецком море и Бискайке, — чувствовал себя отлично, что же касается офицеров и команды на судах эскадры — они уже с выхода из Танжера заговорили о тропической жаре. Сколько содовой воды со льдом, а главное, холодного квасу выпивалось за день на «Суворове» — сосчитать невозможно! Правда, что среди команды оказался профессиональный квасник и квас был действительно превосходный!
Путь, которым мы шли, был малопосещаемым. Ни встречных, ни попутчиков — почти не видели. Английские крейсера продолжали некоторое время оказывать нам свое любезное внимание, но днем держались очень далеко, иногда даже скрывались из виду, только ночью подходили ближе, а после того, как мы спустились южнее Канарских о-вов, вовсе нас бросили.
Забыл упомянуть, что в Танжере, перед разделением эскадры, последний раз пытались меня «сплавить». Флаг-капитан чрезвычайно любезно, но и категорически, пожелал узнать, какого назначения я намерен просить у адмирала, причем предлагал свое содействие. Не менее категорически я ответил, что, впервые явившись на эскадру, в Либаве, просил уже о каком-нибудь (безразлично каком) месте на одном из боевых судов, что если бы кто-нибудь, по каким-либо причинам, вынужден был списаться, то, конечно, я считал бы себя вправе претендовать на эту открывшуюся вакансию, но ни в коем случае не позволю себе «просить», чтобы ради меня кого-нибудь сместили, убрали, чтобы в моих личных интересах была допущена хоть тень несправедливости.
