— Понятно, — сказала она равнодушно. — Я… я полагаю, Леони тоже должна вернуться.
— Леони вернулась три дня назад!
— Понятно, — повторила Рейчел. — Когда… когда ты уедешь?
— Завтра утром, — ответил Андре тихо. — Я должен признаться, что мне будет жаль уезжать. Мне было приятно проводить с тобой время!
Рейчел почувствовала, как что-то сдавило ее грудь.
— Мне тоже было приятно, — с трудом произнесла она. — По крайней мере, ты дал мне возможность почувствовать себя туристкой. — Рейчел прикусила губу, чтобы она не дрожала. — Жаль, что ты не сказал мне раньше о своем отъезде. Я могла бы попросить Оливию устроить что-нибудь вроде прощального вечера… — Голос ее непроизвольно затих. Андре остановил машину.
— Рейчел, — сказал он, продолжая крепко сжимать руль, — я сознательно не говорил тебе ничего, потому что мне хотелось, чтобы тебе было приятно провести вместе этот последний день.
Страстность его голоса так поразила Рейчел, что она на время забыла о предстоящем расставании.
— Пожалуйста, не тревожься, Андре, — промолвила она довольно едким тоном. — Если ты думаешь, что я устрою сцену, то ты можешь не бояться. Я думаю, что я вполне могу оставить право на такую реакцию Леони, когда она узнает, где ты был и чем занимался.
Суставы пальцев на его руках побелели.
— В мои привычки не входит ставить в известность о моих поездках, какую бы то ни было женщину, — презрительно ответил он. — Леони знает, что я уехал по делам, а куда — это ее не касается.
— О, понятно, — насмешливо произнесла Рейчел. — Как это удобно для тебя! Насколько я понимаю, ты часто уезжаешь в такие вот деловые поездки?
Андре быстро взглянул на нее сузившимися от гнева глазами и затем, включив двигатель, рванул машину с места. До своего возвращения на виллу они больше не разговаривали.
В течение вечера Рейчел то и дело с удовлетворением отмечала, что ее последние слова произвели на Андре впечатление. Он держался холодно и отстраненно не только с ней, но и с Оливией и Маркусом тоже, и Рейчел поняла, что их это удивляло. Был чудесный вечер. Легкий бриз доносил соленый запах моря в гостиную, когда они сидели после ужина за кофе. Однако Рейчел не могла избавиться от напряжения. Она все время ощущала на себе взгляд Андре, и этот взгляд вызывал у нее озноб.
— Ты закончил дела с Хеммингом? — спросил вдруг Маркус, обращаясь к Андре.
Андре кивнул.
— Сегодня утром. По телефону, — сказал он. — Однако если возникнут еще какие-нибудь вопросы, ты меня известишь.
— Да, конечно, — ответил Маркус. — Джилрой и Шеридан едут с тобой?
— Разумеется. Мы улетаем в девять тридцать.
— Ты полетишь на своем самолете?
— Да, — устало ответил Андре, поднимаясь из-за стола и подходя к открытому окну. — Я хочу поблагодарить тебя за гостеприимство, Оливия. Мне было очень хорошо.
Оливия слегка покраснела.
— Ну что ты, Андре! — ответила она с улыбкой. — Приезжай почаще.
Андре оглянулся и ласково посмотрел на нее.
— Спасибо тебе, — сказал он.
Рейчел неловко шевельнулась. Она надеялась, что, когда Андре уедет, Оливия не станет расспрашивать ее, почему он так долго пробыл здесь. Совершенно очевидно, что оба они — и Маркус, и Оливия — были удивлены его затянувшимся пребыванием у них, и хотя дни шли быстро, это не сократило их число. Она поверить не могла, что шестнадцать дней пролетели так стремительно.
Андре бросил на нее неопределенный взгляд и решительно направился к дверям.
— Извините, но мне нужно собираться, — произнес он грустно. — Спокойной ночи!
Маркус и Оливия ответили ему, но Рейчел предпочла промолчать. Она опустила глаза. Когда она вновь посмотрела на дверь, Андре в комнате уже не было.
Рейчел чувствовала себя глубоко несчастной. Она все время думала о том, что может больше не увидеть Андре до его отъезда. Их встреча могла теперь только вызвать новые столкновения, и он, конечно, понимал это. Если он приезжал в Хуанастру для того, чтобы наказать ее, ему это удалось. Впервые за все время своего пребывания на вилле она серьезно подумала о возвращении в Англию. Рано или поздно Андре получит развод, и в следующий раз, когда он приедет в Рио, он привезет с собой Леони, а этого Рейчел перенести не сможет. Конечно, она пробудет здесь оговоренные три месяца, но теперь и речи быть не могло о том, чтобы остаться здесь, пока Оливия не родит, хотя такая мысль раньше приходила Рейчел в голову. Она с интересом подумала, сказала ли Оливия Маркусу о своей беременности. С тех пор как Маркус вернулся, Рейчел мало с ней разговаривала с глазу на глаз. Теперь Маркус начал обсуждать с Оливией предстоящий ремонт и, поскольку Рейчел не могла принимать участия в беседе, она извинилась и вышла на веранду.
