Прогуливаясь у дверей, Митя рассматривал дом, заглядывал в окна первого этажа; там стояли какие-то машины. Потом стал смотреть вдоль улицы, пытаясь угадать директора среди еще редких прохожих.
Вот идет по тротуару старик с палкой. Это не директор. Вот прошел военный, сапоги блестят на солнце. Из-за угла вышли два молодых парня с полевыми сумками; наверно, студенты. Девчонка какая-то пробежала с лекарством. Дворник широко размахивает метлой, как будто косит траву. Тележку с сиропом провезли. Еще одна девчонка пробежала…
— С добрым утром. Ты к кому?
Кто-то дотронулся до его плеча. Митя обернулся. Перед ним стоял худощавый высокий человек, с седыми висками и с удивительно, как показалось Мите, веселыми, любопытными глазами.
— Я к директору, — ответил Митя и указал на дверь училища.
— Что ж так рано? Ночевать негде?
— Я на вокзале спал, — сказал Митя с неожиданной откровенностью.
— Ну, а когда полы начали мыть, куда девался?
— По городу гулял.
— Когда приехал?
— Вчера.
— В метро катался?
— Немножко.
Митя удивился, откуда этот человек знает и про метро, и про полы на вокзале, и про то, что негде было ночевать…
— Ну, пойдем к директору в кабинет.
Через пять минут Митя стоял в кабинете у письменного стола, держа в руках кепку. Худощавый человек повесил свою фуражку в углу на вешалку, разгладил седые волосы и внимательно посмотрел на Митю; глаза его стали серьезными.
— Ну, вот. А теперь скажи, как ты попал именно в это ремесленное?
— На вывеске прочитал.
— Понятно. А кого выпускает наше училище, это ты знаешь?
— Ремесленников.
— Я про специальность спрашиваю.
— Не знаю.
— Значит, ты пришел подавать заявление, не зная, куда подаешь?
— А у вас на кого учат? — помолчав, спросил Митя.
— Вот этот вопрос я б на твоем месте задал с самого начала. Всё-таки не рубаху выбираешь, а специальность на всю жизнь.
Виктор Петрович прошелся по кабинету, укоризненно глядя на Митю.
— Мы выпускаем слесарей, токарей и фрезеровщиков. Тебе что больше правится?
— Всё равно.
— Значит, сначала будешь учиться, а потом выбирать?
— Зачем? Я хоть сейчас выберу.
Директор так прямо посмотрел в Митины глаза, что мальчику показалось, будто именно там Виктор Петрович и прочитал Митины мысли.
— А не понравится, — захочешь в другое училище?
Митя молчал.
— Так вот что, Дмитрий Власов: ночевать я тебя устрою, временно, конечно, а ты день подумай, поговори с ребятами. Решишь твердо, на кого хочешь учиться, — приходи завтра. Но только твердо, — понятно?
— Понятно.
— Будь здоров. Мне работать надо.
Через день Митя Власов был зачислен в ремесленное училище № 28 на отделение слесарей.
2
Два дня пролетели, заполненные непривычными делами и новыми впечатлениями.
Медицинская комиссия: взвесили, обмерили, выслушали, просветили рентгеном; потом выдали обмундирование — целую кучу новеньких вещей; и названия у них были серьезные: «бушлат», «гимнастерка», «парадная форма», и даже обыкновенные штаны назывались брюками.
Из бани повели строем, в ногу; Митя всё время одергивал на себе гимнастерку и старался четко стучать по булыжнику училищного двора ногами, обутыми в толстокожие форменные ботинки.
Это было похоже на какую-то новую, интересную игру.
Потом всех построили в большом зале, и перед строем встал человек, про которого сказали, что он старший мастер, и начал делать перекличку. Надо было отвечать: «Есть!»
Митя очень волновался, как это он тоже крикнет «Есть!», когда до него дойдет очередь.
Ему всё кругом нравилось, на душе было торжественно-радостно. Он готов был дружить с любым мальчиком, стоявшим в этом зале, и даже улыбнулся тому верзиле, который, стоя позади, больно ущипнул его во время переклички.
Старший мастер произнес, наконец, фамилию «Власов». Митя чужим голосом выкрикнул «Есть!», и у него было такое ощущение, как будто он сейчас обратился ко всем с большой речью.
Ему казалось, что он крикнул на весь зал: «Я здесь! Есть! Это я, Митя Власов из Лебедяни, приехал сюда работать и учиться. Я вас люблю всех, вы хорошие, я даю вам слово, что тоже буду хорошим, буду стараться…»
Еще много было разных горячих и сбивчивых мыслей, но Митя не успел их додумать, потому что вышел директор и начал говорить тихим голосом.
