Начало зимы было морозным. В январе столбик термометра часто опускался ниже отметки «минус пятнадцать». В декабре, однако, погода смягчилась, а на февраль синоптики запланировали оттепель.
Племянница подполковника Петренко Лена и две ее однокурсницы Вера и Надя собрались провести зимние каникулы в Санкт-Петербурге. Девушки учились в Новосибирском университете. Позвонив брату из Сибири, сестра Петренко попросила присмотреть за студентками и помочь им осуществить культурную программу. Мухомора немало озадачила эта просьба. Сам он бывал в театрах и музеях только по службе, и случалось это нечасто.
Подполковник попросил к себе майора Соловца.
– Вызывали, Юрий Саныч? – спросил оперативник, открыв дверь в кабинет шефа.
– Да. Проходи, садись.
Соловец сел напротив Мухомора.
Петренко начал издалека.
– Как у нас обстоят дела на культурном фронте? – спросил подполковник.
– Что вы имеете в виду? – не понял Соловец.
– Вы в театрах, музеях бываете?
– На выставке были, Юрий Саныч. Когда дело о художнике расследовали.
– Это я помню, – сказал Мухомор. – Ну а без расследований, так сказать, для себя? Для повышения собственного культурного уровня.
Соловец стал вспоминать, когда последний раз ему доводилось посещать места культурного отдыха. На память пришел поход в Театр юного зрителя с сыном три или четыре года назад. Милиционер плохо помнил содержание спектакля, но ассортимент буфета ему запомнился хорошо. Там были исключительно безалкогольные напитки, что огорчило майора и подпортило его впечатление от общения с искусством. На вопрос Мухомора Соловец только пожал плечами.
– Не знаю, как остальные, – сказал он, – но я предпочитаю телевизор.
Петренко вздохнул:
– Это плохо.
– Слишком много работы, – попытался оправдаться майор.
– Нельзя все валить на работу.
Мухомор вынул из ящика стола письмо сестры.
– Вот, – сказал он, – на неделе из Сибири должна племянница с двумя подругами приехать. Студентки. Сестра просит, чтобы я им помог провести культурную программу. Продумай, пожалуйста, этот вопрос и завтра изложи свои соображения.
Поручение Мухомора было неожиданным.
– Юрий Саныч, – сказал оперативник, – какие же у меня могут быть соображения по культурной программе для студенток?
– А вот тут ты не прав, – возразил Мухомор. – Я всегда говорил, что вы редко в устав заглядываете. А что там об этом сказано?
– Что, Юрий Саныч?
– Там сказано, что постоянное повышение культурного уровня есть задача командира во вверенном под разделении!
Взгляд Соловца погрустнел.
– Помнишь, как Глеб Жеглов с Шараповым в Большой театр ходили? – продолжил Мухомор.
– Они туда пошли преступника задерживать, – сказал майор.
Петренко не был расположен к дискуссии.
– Хватит разговоров, – резюмировал он. – Если задание понятно, иди выполняй.
– Слушаюсь, товарищ подполковник.
Соловец вышел из кабинета шефа и направился в помещение, где работали капитан Ларин и старшие лейтенанты Дукалис и Волков.
– Был сейчас у Мухомора, – обратился майор к коллегам.
– Что он говорит? – спросил Ларин.
– Говорит, что к нему три племянницы из Сибири приезжают, – сказал Соловец. – Точнее, одна племянница с двумя подругами.
– Молодые? – поинтересовался Волков.
– Студентки, – ответил Соловец.
– С этого места поподробнее, – попросил Дукалис.
– Мухомор поручил вам составить культурную программу для них. Театр, выставка, музей…
– А как быть с текущей работой? – спросил Ларин.
– Пока отложить, – ответил Соловец.
Сегодня майор с женой собирался навестить тещу, поэтому должен был пораньше уйти с работы.
– Так что подумайте, – сказал он, – и подготовьте к завтрашнему дню в письменном виде.
С этими словами Соловец достал из шкафа куртку и, одевшись, направился к двери.
– Счастливо, мужики, – сказал он на прощание.
Оперативники переглянулись.
– Вот так всегда, – сказал Дукалис. – Самую сложную работу взваливают на нас.
Ларин почесал затылок.
– Это дело надо перекурить, – произнес он.
– А может, по двадцать капель? – внес предложение Дукалис.
– Толян прав, – поддержал коллегу Волков.
– Без меня, – сказал Ларин.
Он кивнул на рабочий стол, заваленный бумагами.
– Брось ты, Андрюха, – махнул рукой Дукалис. – Всех дел все равно не переделаешь.
