— Если противник не введет в бой дополнительные свежие силы, выстоим.
— Ваша задача: во что бы то ни стало приостановить дальнейшее выдвижение противника к южному фасу сталинградского внешнего обвода и ни в коем случае не допустить прорыва этого обвода, равно как не допустить выхода противника к Волге южнее Сталинграда. Высота 124,0 в полосе обороны вашей дивизии имеет ключевое значение, — напомнил Еременко.
— Понимаем, товарищ командующий.
— Кто обороняет высоту 124,0?
— Батальон капитана Шакуна, а на самой вершине занимает оборону взвод станковых пулеметов лейтенанта Губкина. Противник подступы к высоте держит под непрерывным минометным, артиллерийским и пулеметным огнем.
— Справляются пулеметчики со своими задачами?
— Воюют отменно, противник предпринял несколько атак, и все безуспешно. Высота ему как кость в горле.
— Пригласите ко мне лейтенанта.
Высота, значившаяся на картах под отметкой «124,0», скаты которой круто уходили вниз и в сторону, где находились гитлеровцы, была самой высокой точкой на этом участке, и успех обороны полка во многом зависел от ее удержания.
Еременко и Шумилов отдали необходимые распоряжения полковнику Сорокину, а Губкин все не появлялся.
— Передвижение на высоту осуществляется ночью, днем туда проходят только те, кто хорошо знает складки местности, — доложил Сорокин, заметив беспокойство командующего фронтом.
Губкин спешил на КНП комдива и все гадал, зачем он понадобился. Из-под каски по его покрытому пылью лицу струился пот. Немцы вели непрерывный огонь, и пришлось продвигаться по-пластунски по еле заметной тропинке. Дорога заняла более получаса.
— Товарищ генерал-полковник, лейтенант Губкин по вашему приказанию прибыл, — доложил он.
— Поздравляю вас, товарищ лейтенант, с боевыми успехами. Впредь так же высоко держите честь дальневосточников! Награждаю вас командирскими часами и желаю дальнейших успехов, — Еременко пожал руку Губкину.
— Служу Советскому Союзу! — отчеканил в ответ лейтенант, растерянно обводя взглядом генералов. Он не понимал, почему именно его выделили среди остальных командиров, и испытывал неловкость.
Возвращаясь обратно, Георгий устал ползти и пригибаться к земле, хотя знал, что на этом пути погиб уже не один человек. Только он стал перебегать открытое место, вражеские снайперы тут же открыли перекрестный огонь и заставили его ползти, но он, ловко используя лощины, благополучно соскочил наконец в ход сообщения, который вел на позицию.
Поздно вечером командующий фронтом, отдав необходимые распоряжения, ждал разговора со Ставкой. Зазвонил телефон ВЧ, Еременко торопливо взял трубку.
— Как, товарищ Еременко, разобрались в обстановке? Абганерово удерживаете? — спросил Верховный.
— Товарищ Сталин, Абганерово удерживают дальневосточники.
— Уверены, что не допустите выхода противника к Волге?
— Да, товарищ Сталин! Войска полны решимости дать отпор врагу!
За день батальон капитана Шакуна отбил четыре вражеские атаки. Только с заходом солнца гитлеровцы прекратили наступление. Постепенно стрельба затихла с обеих сторон, на позиции опустилась тревожная тишина. Старшины доставили в расположения своих рот термосы с чаем, консервы из горбуши и сухари вместо хлеба. Измотанные напряжением дневного боя, солдаты Губкина нехотя ужинали, кое-кто уже дремал, привалившись плечом к земляной стенке траншеи, изредка вспыхивали огоньки цигарок, разговоров не было слышно.
Глушковский сидел, уставившись в одну точку. Последнее время он особенно остро почувствовал отчуждение сослуживцев. Товарищи не забыли и не простили ему паники во время бомбежки. Никак не удавалось Глушковскому вжиться в суровый солдатский быт. Здесь, на переднем крае, где каждую минуту подстерегала смертельная опасность, он до слез тосковал по дому. Тяготы солдатской жизни действовали на него угнетающе. А после бомбежки неотступно преследовала мысль, что он должен погибнуть.
Снова наступила тревожная фронтовая ночь. Губкин сообщил бойцам взвода последние известия: наши войска на Сталинградском фронте, отражая крупные силы противника, оставили ряд населенных пунктов. Затем он стал подводить итоги боя за день так же скрупулезно, как это делал, когда проверял домашние задания своих учеников.
