— А что у тебя, Димыч?
— С Петром Петровичем пообщался.
Ну черт подери! Я его о здоровье спрашиваю, что доктора говорят, а этот болван только о делах и думает! Я посчитала про себя до десяти и сказала:
— Родненький, давай сначала. Что говорят врачи?
— Жить буду, говорят. Запустил организм, говорят. Беречься надо, говорят.
Особенно беречься! Как раз тот человек!
— Ладно, все это лирика. Давай к делу. Тебе предстоит свидание с одним мужчиной, оч-чень импозантным.
— Со Слоном? Да пошел он!
— В принципе да, но мы этого ему не скажем.
— Чего ему на этот раз надо?
— На этот раз надо не ему, а нам. Я же тебе сразу хотел рассказать, а ты меня всякими докторами перебила.
Я вздохнула про себя — сколько все-таки терпения с этими мужчинами надо! — и промолчала.
А Дима поведал мне о визите Пэ-Пэ. Причем не как обычно, а как мне надо: а он сказал, а я ответил. Сначала все изложил, а уж потом прокомментировал. Шикарные у Димки мозги, просто великолепные!.. Если заставить шарики крутиться в нужную сторону.
— И ты, выходит, сразу после ухода Пэ-Пэ позвонил Слону?
— Ну, не сразу. Сначала его "официальные данные" прочитал. Потом подумал немножко… Не знаю, то ли он мне только часть показал, то ли СИАМИ слабо поработала. Ты бы такую информацию за день собрала, максимум за полтора.
— А ты говорил "бабьи сплетни"! — воскликнула я — и тут же прикусила язычок. Сам, по собственной инициативе похвалил, а я тут же с попреком, в другой раз подумает, стоит ли хвалить…
— Так вот, подумал я и решил, что надо Дубова в известность поставить. Сделал сводочку, какие материалы на него есть и какие сплетни ходят. Держи, в больничной тумбочке такое хранить совсем не нужно…
Я забрала у него несколько листков, мелко исписанных с обеих сторон. И впрямь, у меня в сумке им поуютнее будет…
— Значит, передать Слону?
— Ага, он согласился, что ему сюда лучше не ездить. Заберет бумаги у тебя сам, завтра или послезавтра. Позвонит в офис около десяти.
— Пусть звонит, меня в десять на работе не будет! Я к Надежде договорилась пойти. Ничего с ним не станется, подождет, перезвонит ещё раз.
— Ася, запомни: этот господин никого и ничего ждать не будет. Раз ты завтра занята чем-то другим, перезвони ему сегодня.
Я открыла было рот, но Дима оборвал меня:
— Перезвони сегодня и договорись. Это дело, тут личным симпатиям и антипатиям места нет.
— Димочка, противно же!
— Терпи, здоровье дороже. Дальше. Если у него что-то для нас есть, пусть передаст с тобой. И кстати, раз уж будешь у Нади, поспрошай про Дубова.
— А может, лучше у Стивенсов?
— Одно другого не исключает. Нам просто необходим третий комплект информации.
— Третий?
— Считай сама: первый мне сегодня Пэ-Пэ принес, второй Слон обещал. Третий, независимый, — чтобы проверить, кто где врет.
— Хорошо, о повелитель.
— Слушай, забери-ка ты у меня веник!
— Димыч, ты о чем?
— Да Петр Петрович от большого ума цветы мне принес. А они пахнут, сволочи, голова кружится.
Мы тихонько встали с лавочки и отправились на второй этаж. Я забрала цветы, поцеловала Диму на прощание и ушла домой.
Противно было — сил нет! Самой Слону звонить! Но Димка велел, значит, надо. Есть у него одна отвратительная черта — он всегда и во всем прав.
Но по дороге немного успокоилась. Решила, что раз встречи с Дубовым все равно не избежать, я назначу её после визита к Наде. Часа за два управлюсь… за два? Черта с два, клади все три… ладно, три, там же у дверей "Арахны" за минуту бумаги Слону передам и пойду спокойно работать. Может, даже подвезет до офиса. С паршивого слона хоть шерсти клок…
И только возле Дворца бракосочетания мне пришла в голову мысль, которую Димка выложил бы мгновенно: а что, Слону обязательно знать, что ты ходишь к Надежде в "Арахну"?
