- Ну? - спросил истребитель оборотней, когда Вовка снова открыл ему дверь.
- Ты готов?
- Я?!
- Ты должен помочь мне связать его.
- Связать?
- Агония там да и мало ли что... Кляп, чтобы не орал. Я, кстати, удивляюсь твоим соседям. Всю ночь вой, грохот, а они...
- Скажем так, привыкли, - Вовка принялся расстегивать ремень на брюках. - Ты прав.
Об этом я как-то не подумал.
Сергей хотел было поинтересоваться, что бы приятель без него делал, но вовремя прикусил язык. Любой ответ будет далек от похвалы.
- Этого будет достаточно, - Довбня в спортивном трико вышел из ванной комнаты с ремнем в одной руке и мотком бельевых веревок в другой.
- Значит так. Мы отодвигаем все это и входим в комнату с первым лучом Солнца, - Бирюк передернул плечами. - От всей души надеюсь, что твое сказочное предположение подтвердится...
- У нас нет другого выхода.
- Мне нравится это выражение - у нас. Как ты думаешь, не стоит ли нам для храбрости выпить по маленькой?
Вовка с сомнением посмотрел в окно, где горизонт уже начинал алеть.
- Чтобы руки не дрогнули, да?
- И руки тоже. Кстати, ты нашел молоток?
Довбня кивнул и протиснулся мимо заграждения на кухню. Чокнувшись, они выпили. Первый луч Солнца проник сквозь зарешеченное окно кухни и окрасил водку в решительный цвет.
- Пора, Бирюк.
- Сам знаю, - былая готовность вдруг покинула Сергея, словно ее никогда и не было.
Из подмышек противными улитками поползли холодные капли пота. Во рту пересохло и язык стал непослушным. "В таком состоянии сдаются в плен, подумал он, - а не устраивают поединок с трансформером, черт бы его побрал! И меня тоже... Идеальный выход из бредовой ситуации."
Вовка с грохотом отодвинул холодильник и взялся за буфет.
- Ты входишь первым, - предупредил он и вставил ключ в замочную скважину.
Сергей крепче сжал потными ладонями молоток и кол и облизал губы.
Замок щелкнул и он, зажмурясь, шагнул вперед. Логики в его поступке было не больше, чем мозгов у бабочки, но в данном случае его спасло правило - дуракам везет. Под ногами захрустел битый хрусталь и голос друга за спиной сказал:
- Что натворил, гад, а?
Бирюк открыл глаза и огляделся. В комнате царил совершеннейший разгром.
Разбитая вдребезги хрустальная "горка" вперемешку с пухом и перьями, в которые превратились матрац и подушки, устилали пол. Сквозняк лениво шевелил лоскутья, оставшиеся от штор.
Было довольно прохладно и чувствовался слабый запах зверинца. В центре комнаты, подтянув колени к подбородку, в позе зародыша лежал голый мужчина. Он не шевелился и вообще никак не реагировал на их вторжение.
- Скотина, - Вовка зло пнул его и принялся связывать ноги. - Бери веревку и свяжи руки, а я потом ремнем пристегну его к батарее центрального отопления. Что я теперь хозяйке скажу?!
- Яйца за такое отрывать надо, - робко вякнул Сергей.
Все происходящее было абсолютно нереальным. Мужчина при свете дня выглядел не более живым, чем ночью в морге, и, если бы не жуткие звуки, которые он сам слышал всего полчаса назад, то ни за что не поверил бы в то, что перед ним не просто труп. На вид ему, благодаря нечесаным и длинным соломенным волосам да поросшему щетиной лицу, можно было бы дать лет тридцать.
- Хорошая мысль, но, к сожалению, этот метод себя вряд ли оправдает, Довбня затянул ремень на шее чужака. - Приступай.
Сергей оседлал тело, дрожащей левой рукой установил кол и одним ударом с хрустом всадил его в грудную клетку. Тело под ним содрогнулось и издало душераздирающий стон.
- Идиот, ты что сделал? - заорал Вовка. - Я же говорил тебе, что кол нужно вбить прямо в сердце!
Бирюк обернулся и непонимающим взглядом посмотрел на него. В анатомии он разбирался еще слабее, чем в ботанике.
- Сердце - оно слева, понимаешь? - уже спокойнее произнес Довбня. Попробуй еще раз.
- Всю жизнь путаю его с аппендицитом, - покаялся, несмело улыбаясь, Сергей.
Он выдернул кол и установил его под левым соском трансформера, булькающего пробитым легким. Яркая кровь хлынула из рваной дыры и потекла на живот, где он сидел. Е? было много, очень много и слишком яркой. Голова закружилась, перед глазами замелькали разноцветные круги. Из-за этого второй удар не удался. Остро заточенный конец деревяшки лишь скользнул по ребру, обнажив кость.
