— Я нарочно никуда не уходила, думала, они так скорее уберутся. А они сидят и сидят. Мамаша Зигрено даже блинов напекла.
— Могла бы и из дома принести. Ты сама виновата, Аньес, что они на тебе ездят. Давно бы все официально оформила, вы же ведь с Гийомом практически никогда и не жили вместе.
— Чтобы он дочку у меня отсудил? Ты же знаешь, как она мне далась.
— Почему обязательно он должен ее у тебя отсудить? Оскар же не отсудил у меня Жан-Поля.
— Сравнила! Вы тогда оба были молодыми, состояли в законном браке, и твой Оскар — нормальный человек, а этот же — юрист! И вся родня у него юристы. Он по всем документам законный отец Исабель, а мы с ним никогда не были расписаны.
— Тоже мне, юрист! Нотариальный поверенный! Между прочим, ты сама не очень-то стремилась за него замуж.
Аньес вздохнула.
— Мне было тридцать шесть и очень хотелось в первую очередь ребенка, а не мужа, — не сразу ответила она. — Гийом произвел на меня впечатление вполне здорового и неглупого мужчины.
— Ты же тогда преподавала в вузе! В конце концов, ты могла родить от любого молодого студента!
— Чтобы меня выгнали с работы?
— Ты все равно ушла. Ладно, Аньес, не обижайся. Выглядишь ты отлично, роскошный костюм, как с обложки!
— Правда? Не поверишь, на улице Тампль я обнаружила малюсенькую швейную фирму со складом. Они прямо там периодически распродают образцы по оптовым ценам!
— Как называется?
— «И. Валье & М. Леду». — Аньес отвернула борт блейзера и продемонстрировала простенькую этикетку. — Только, Клер, тебе не подойдет, там все вещи от сорок шестого размера, — виновато добавила она. — Слушай, мы ведь собирались поговорить совсем о другом! Как ты умудрилась познакомиться с Клодом?
— Разве сержант ничего не рассказал тебе?
— О нем — да! Совершенно леденящий душу эпос о герое и о его неверной жене, а также не менее трагическую историю о промокшей и озябшей, потерявшей ключи от замка несчастной принцессе на горошине, которую брат героя обнаружил среди отбросов общества. Но обстоятельства вашего знакомства с героем, принцесса, для меня до сих пор отчасти покрыты мраком.
— Аньес, долгая песня, тем более что теперь это не имеет значения, ты ведь уже видела Клода.
— Стало быть, ты успела запродать сюжетец Марте? — Аньес хитро прищурилась. — Коммерческая тайна? Промышленный шпионаж? Может, возьмете меня в долю?
— Не смеши, пожалуйста, подруга, моей спине не нравится, когда я смеюсь.
— Пойдем, положим, ее в кровать! Я никуда не спешу. С Исабель по понедельникам до семи сидит соседка. Давай я помогу тебе умыться, причешемся, губки подкрасим. Ты же хочешь нравиться своему спасателю?
— Спасателю? Марта тоже назвала Клода спасателем! Вы сговорились?
— Когда? Ты считаешь нас телепатками?
— Аньес! Не смеши меня, телепатка-куропатка! Почему спасатель? Он же пекарь!
— Клер, конечно, я видела его мельком, когда он открывал мне дверь, и одного взгляда достаточно, чтобы понять, что он принадлежит к другому «круглому кругу». Но, по-моему, социальное положение — не главное в настоящем, — Аньес подмигнула, — мужчине.
— Вы мне не подмигивайте, мадам! Честное слово, в постели я его еще не проверяла!
— Думаю, не разочаруешься. Импотенты не бывают спасателями, они заняты только собой, хотя и большинство неимпотентов — тоже. — Она пренебрежительно махнула рукой. — Но постель опять же не главное!
— Вы определенно сговорились с Мартой. Она тоже так считает. Что же главное?
— Риторический вопрос.
— Аньес, ты дословно цитируешь великую писательницу! Постель — не главное, социальное положение — не главное. Что главное?
— Похоже, у тебя не в порядке не только со спинкой, но и с головкой. — Аньес постучала пальцем по виску. — Главное, что он спасатель! Да за его такой спиной, — она как рыбак развела руки, показывая габариты спины, — ты будешь как за каменной стеной! Извини, не очень удачный каламбурчик, я плохо подготовилась к лекции, и размер пиджака — тоже не главное. Но имей в виду, подруга, если у тебя все станет хорошо, он тебя бросит и найдет другую, более несчастную.
— А кто мне предлагал умыться и накрасить губки, чтобы понравиться Клоду?
