Иваныч, которому он успел подмигнуть, лишь махнул рукой и отвернулся, смеясь в бороду. Такие боб- русевские штучки были для него делом привычным. Называлось это — прокатиться по ушам.
Толлегеттерриан аж подпрыгнул, — какие коллеги? Из какой галактики? Как они…
«Срочный вызов из диспетчерской службы, — требовательно возвестила машина, — срочный вызов из диспетчерской службы…»
Пока эксперт полубегом приближался к машине, ее ближний бок откинулся, открывая горизонтальную, коконообразную капсулу. Толлегеттерриан разместился в ней без труда. Как только он принял нужную позу, кокон закрылся, а боковая стенка машины встала на место.
— Вот гад, — порадовался своей сообразительности Иваныч, — а ведь точно — лежа ездит! Плацкарт, твою мать нехай…
— Нет, а ты видал, как у него челюсть‑то отпала, — довольный произведенным эффектом самоутверждался Бобрусев. — «Не тот уровень…» А тут вам не халам- балам. У нас здесь «собственная гордость»!..
Так, Иваныч, есть тост. За тебя! — с минуту Бобрусев собирался с мыслями, после чего продолжил. — Короче… За то, что мы сегодня утерли нос этим пришлым ушельцам и ушлым пришельцам… А, Толян, легок на помине, давай сюда. Так… Где твой стакан? Пьем за Иваныча. За его золотые руки!
Действительно, закончивший разговор со своей диспетчерской Толлегеттерриан, подошел к ним. Эксперт был озабочен, но явно в приподнятом настроении. Призыв Бобрусева повис в воздухе.
— Люди, спасибо вам! — обратился к приятелям гость, — вы не представляете насколько помогли мне сегодня!
— Вот так, Саня, — кивнул в сторону эксперта Иваныч, — учись ценить малое: поправили человеку голову, а сколько радости…
— Вы… Вы помогли мне доказать остальным членам комиссии обоснованность моих сомнений в справедливости оценки уровня землян! Только что я со
общил им обо всем: и про вашу исключительную готовность к контакту с другими цивилизациями, и про попытки наших соседей включить Землю в сферу своих интересов, и про машину, и про себя, как вы без проблем и так быстро… Это показатель… — галопировало сознание пришельца. — Кажется мы ошибались, мы все ошибались… Вы представляете, мы ошиблись на несколько уровней в оценке вашей цивилизации!.. Невероятно.
Теперь шансы Земли стать открытой планетой значительно выше. Я буду настаивать! Мы начнем готовить дипломатическую миссию на Землю! Мы откроем здесь сервисную станцию по обслуживанию наших космических катеров! А возможности торговли…
— Так, мы сегодня пить будем? — недипломатично прервал его Бобрусев. — За Иваныча не выпили, водка греется, а ты со своей «миссией — комиссией», туды ее в качель! Ща мы тебе штрафную для порядка!
— Не — ет!.. Штрафную я не могу. Я должен лететь немедленно. Завтра срочное заседание комиссии, а мне еще нужно подготовиться к выступлению. Завтрашний день должен стать моим!
— Ну вот, блин!.. — расстроился Бобрусев. — И не поговорили толком. А может на пару часиков задержишься, а? Иваныч, ну скажи ему…
— Ты, это, Саня… Анатолю виднее, как быть. Раз надо, так надо. А нам чего, помогли ему и слава Богу. Давайте‑ка лучше, братцы, на посошок, если такое дело. Осталось там еще что?
— Да на посошок только и осталось, — уныло констатировал Бобрусев.
Когда посошок, обернувшийся тройным алавер- ды, был выпит, все трое, похлопывая друг друга по плечам, направились в сторону машины. Пока Толлегеттерриан устраивался в коконе, Иваныч, спохватившись, сбегал к месту застолья и вернулся с полиэтиленовым пакетом в руках.
— Вот здесь тебе шашлыка на дорожку, а то так ведь и не поел горяченького… Хлеб, пара помидоров.
Все отказы, благодарности и попытки эксперта увильнуть от этого угощения успеха не имели и отметались непробиваемым: «Мы тут дома, мы найдем, а тебе в пути пригодится. Мало ли что…»
Когда, наконец, в коконе нашлось место для «сухого пайка», Бобрусев чинно пожал руку эксперту и сказал на прощанье: «Жалко тебя отпускать, Толян, хороший ты парень, но раз дела… Мне ведь тоже завтра в поле: осот, сволота, давит… Ну, ты, это… Не забывай, появляйся… Будем ждать…»
Толлегеттерриан был расстроган.
— Люди, — спросил он, — как я могу вас отблагодарить?
