Протянув свою длинную суковатую палку, он нарочно пошевелил кусты в стороне, и когда в ответ на шорох пролетел второй камень, быстро заглянул в пещеру.
У самого входа, зажав в левой руке камень, лежал мальчишка лет тринадцати.
Несколько мгновений старик и ребенок смотрели друг на друга молча. Потом мальчик с отчаянием оглянулся, увидел узкую расщелину в скале, не выпуская камня, пополз, опираясь на локоть, но тут же повалился на окровавленную правую руку, вскрикнул и потерял сознание.
Браун бросился к нему, легко поднял худенькое тело и внес в глубину пещеры. Разрезав одежду, он ахнул: обе ноги мальчика были окровавлены, на правой ниже колена прощупывались острые края кости, правая рука — вывихнута, и кожа на ней распорота от локтя до плеча; все тело и лицо иссечено, исцарапано ветвями и хвоей. Ребенка спасли высокие деревья и густой упругий молодняк, смягчившие удар при падении.
Мальчику необходима была срочная помощь, клиническое лечение, но об этом нечего было и мечтать: всякий, кто попадал на территорию Центрального института, обрекался на смерть. Профессор решил самостоятельно сделать все, что сможет.
Он был плохим хирургом и успел основательно забыть методику лечения переломов. Но раны он перевязал быстро, использовав для бинтов свою нижнюю рубаху. При этом он почти реально видел, как в кровь ребенка ринулись миллионы микробов. Но что мог сделать он, профессор микробиологии, в таких условиях? У него не было даже иода.
Когда Браун осторожно дернул руку мальчика, чтобы вправить вывихнутый сустав, раненый застонал и пришел в себя. Он смотрел тусклым отсутствующим взглядом, но постепенно его глаза округлялись, в них появилось единственное чувство чувство ужаса. Ребенка надо было успокоить.
— Я твой друг, не бойся меня! — сказал профессор.
Мальчик не шелохнулся.
Браун повторил ту же фразу по-французски, по-английски, наконец, по-русски. Рука мальчика вздрогнула.
Трудно было предположить, что мальчик — русский. Скорее всего, поляк: после оккупации Польши многих поляков вывезли в Германию для черных работ. Но польским языком Браун не владел, поэтому заговорил, коверкая русские слова, как ему казалось, на польский лад.
Голос профессора звучал взволнованно, искренне, и мальчик немного успокоился. Из-под опущенных ресниц он внимательно следил за каждым движением старика, и когда в кустах послышался шорох, судорожным движением вновь схватил камень.
— Глупый, это птица вспорхнула! — Браун опасливо покосился на мальчика и, на всякий случай, подвинулся ближе к выходу из пещеры. «Странный ребенок — от него можно ждать чего угодно!»
Мальчик, испугавшись, что профессор уйдет, забормотал что-то, показывая, что камнями бросаться не будет. Он жестикулировал, мычал, и Браун, решил, что мальчик — немой, что он пас коров, ночью свалился со скалы и просит вылечить его и вывести отсюда.
Вывести отсюда! Мальчик не знал, что из долины выхода нет. Размышляя вслух, Браун сказал:
— Ну, хорошо: вылечить я тебя, предположим, смогу. А что же дальше? Ты попал в запретную зону, и за несколько метров отсюда начинается миненфельд — минная нива… нет, минное поле… Не вздумай пытаться переползти: мины действуют безотказно, я в этом убедился. А если ты наткнешься на охрану — тебя убьют. Понял?
Мальчик серьезно кивнул головой.
— Ну, дружок, придется тебе пролежать в этой пещере немало дней. Начнем-ка мы ее оборудовать, — скоро холода наступят. Что ты можешь предложить?
Мальчик не отвечал. Он заснул как-то внезапно, продолжая сжимать камень в руке.
— Ну и ну! — Браун ласково покачал головой, снял с себя куртку и укрыл мальчика. Такую силу воли и выдержку у ребенка он встречал впервые.
В тот день Браун возвратился в подземный город поздно, а на следующее же утро объявил себя охотником. Он потребовал ружье, расспрашивал всех о нравах диких коз, ежедневно отправлялся на охоту и, возвращаясь с пустыми руками, притворно вздыхал.
Однажды профессора поймал с поличным его же лаборант: оказалось, что Макс Браун не умеет заряжать ружье и ни единого выстрела из него не сделал — ствол не был даже закопчен. Вскоре профессор отослал лаборанта, заявив, что тот не справляется с работой.
