А вот мнение историка Жана Севиллья: «Любая общая цифра лишена научного смысла, а посему следует довольствоваться частичными показателями». Датский историк Густав Хеннингштейн изучил 50 тысяч инквизиторских судебных дел, датированных 1560–1700 годами. «Лишь примерно один процент обвиняемых был казнен», — пишет он.
Пьер Шоню уверен, что цифры Льоренте нужно поделить как минимум на два. «Десять-двенадцать тысяч казненных за три столетия, — пишет он, — должны быть сопоставлены с пятьюдесятью тысячами сожженными в остальной Европе колдуньями за три или четыре десятилетия в начале XVII века. Это сравнение показывает, что репрессии инквизиции с точки зрения человеческих жизней были относительно экономными».
В большинстве энциклопедий можно найти цифру 10 220, приводимую Хуаном Антонио Льоренте. К сожалению, эта цифра появилась не из реальных документов, а из умозрительных представлений указанного автора о том, сколько казненных еретиков должно было бы быть.
Карл Йозеф фон Хефеле в своей книге о кардинале Хименесе по этому поводу рассуждает следующим образом: «Первые фундаментальные данные, из которых исходит Льоренте, — это цифра в две тысячи жертв, которые он называет, ссылаясь на авторитет Марианы, в качестве сожженных в Севилье в первый год работы инквизиции, то есть в 1481 году. К счастью, у нас тоже есть под рукой „История Испании“ этого знаменитого иезуита… Мариана говорит, что при Торквемаде было сожжено две тысячи человек. А в каком году, согласно Льоренте, Торквемада впервые начал исполнять обязанности великого инквизитора? В 1483-м. Понимается ли сейчас, что этот историк говорит о двух тысячах жертв лишь в 1481 году, тогда как Мариана называет эту цифру за весь период деятельности Торквемады, который в 1481 году еще не был инквизитором? Правда состоит в том — и Льоренте мог бы знать это… — что две тысячи смертных приговоров, о которых идет речь, распространяются на много лет и на все трибуналы инквизиции королевства при Торквемаде, то есть на пятнадцатилетний период».
А вот, например, русский историк-медиевист XIX века Т. Н. Грановский выдает нам следующее: «По вычислению Льоренте, инквизиция сожгла в одной Испании более тридцати тысяч человек».
Но откуда взята эта цифра? Тридцать тысяч человек — это за какой период времени? По различным данным, до тридцати тысяч человек было сожжено в Испании в период с 1481 по 1808 год, то есть за 327 (!) лет.
Цифровые данные, приводимые Хуаном Антонио Льоренте, считаются чрезмерно преувеличенными не только его современником Николя Сильвестром Бержье, но и большинством более поздних по времени исследователей.
По оценкам, во время срока полномочий Торквемады инквизиция сожгла на костре не более двух тысяч человек. В частности, аббат Эльфеж Вакандар в своей книге «Инквизиция», изданной в 1907 году, пишет: «Самые умеренные оценки показывают, что во времена Торквемады было сожжено на костре примерно две тысячи человек… За этот же период времени пятнадцать тысяч еретиков было примирено с Церковью через раскаяние. Это дает в сумме семнадцать тысяч процессов. Понятно, что имя Торквемады, оклеветанное вволю, остается привязанным к этому периоду, в течение которого „конверсос“ в таком большом количестве проходили перед трибуналами испанской инквизиции».
Цифру две тысячи называют немало авторов. Это и Августин Боннетти (Annales dephilisiphie chretienne, 1863), и Филарет Шаль (Voyages d'un critique atraversla vie et les livres, 1868), и Джеймс Крейги Робертсон (History of the Christian church, 1873), и Мэлаки Мартин (Jesus now, 1973), и Стив Лак (Philip's world history encyclopedia, 2000), и Тоби Грин (Inquisition: the reign of fear, 2009), и многие-многие другие.
Даже проеврейский историк Генрих Грец в своей «Истории евреев» соглашается с этим. Некоторые же утверждают, что две тысячи человек — это число сожженных еретиков в период с 1481 по 1504 год, то есть до смерти королевы Изабеллы, а это гораздо больший отрезок времени, чем тот, когда Томас де Торквемада возглавлял испанскую инквизицию.
И. Р. Григулевич в своей книге «Инквизиция» возмущается: «Разумеется, апологеты Церкви оспаривают данные Льоренте, утверждая, что они „завышены“… Но у Льоренте имеется перед ними одно немаловажное преимущество: как-никак, а он все же был секретарем испанской инквизиции и писал, опираясь на материалы ее архивов. Но даже если данные Льоренте преувеличены, разве это меняет преступный характер инквизиции?»
