— Еще бы, конечно хочу. Какого цвета платье ты наденешь? Я куплю живых цветов.
— О, Митч, цветы — это ужасно дорого. Надеюсь, ты не собираешься снова делать мне предложение. А я и так знаю, что денег у тебя куры не клюют. Но у меня к тебе просьба, Митч.
— Все, что прикажешь.
— Приведи с собой Джека О’Ши. Можешь это устроить? По телевидению передавали, что он приехал сегодня утром. Ведь он будет работать у тебя, не так ли?
Это было ушатом холодной воды. Так вот почему она позвонила.
— Да, он здесь. Я свяжусь с ним и сообщу тебе. Ты будешь в госпитале? — Я не мог скрыть разочарования.
— Да. Спасибо, Митч. Мне так хочется с ним познакомиться.
Я разыскал Джека по телефону. Он был у Тильди.
— Вы заняты сегодня вечером? — спросил его я.
— Гм… Мог бы, если бы захотел, — ответил он. Очевидно, его отношения с Тильди развивались успешно.
— У меня есть предложение. Обед в спокойной домашней обстановке со мной и моей женой. Она недурна собой, превосходная хозяйка, первоклассный хирург и интересная собеседница.
— Согласен.
Я позвонил Кэти и сказал, что ровно в семь доставлю ей эту светскую знаменитость.
В шесть, недовольно ворча, Джек вошел в мой кабинет.
— Я заслужил хороший обед, Митч. Ваша мисс Матис занятная штучка. Действует как наркотик. Интересно, она всегда витает в облаках или когда-нибудь спускается и на землю?
— Сомневаюсь, — сказал я. — Да и зачем? Даже в прежние времена, как известно, встреча с реальностью не сулила поэтам ничего хорошего. Вспомните Китса, Байрона, Суинберна. Могу, если хотите, продолжить.
— Нет, не стоит. Скажите, а что представляет собой ваш брак, Митч?
— Это все временно, — ответил я с неожиданной горечью.
Джек слегка поднял брови.
— Возможно, у меня старомодные взгляды, но, ей-богу, нынешние браки мне не по душе. Они могут вызвать только негодование.
— Согласен с вами, — вздохнул я. — По крайней мере в моем случае есть от чего негодовать. Если Тильди еще не успела просветить вас, сообщаю, что моя очаровательная и талантливая супруга не хочет, чтобы наш брак стал постоянным. Мы не живем вместе, и если в ближайшие четыре месяца мне не удастся переубедить ее, пожалуй, расстанемся навсегда.
— Тильди действительно не успела меня просветить, — ответил Джек. — Вам порядком тошно, насколько я понимаю.
Я чуть было не поддался охватившему меня острому чувству жалости к самому себе и уже готов был рассказать Джеку, как мне тяжело, как я люблю Кэти, а она так несправедлива ко мне. Однако я вовремя сообразил, что буду рассказывать все это карлику, который, если женится, наверняка станет беспомощной игрушкой в руках жены, а то и предметом ее насмешек.
— Хватит об этом, Джек, — сказал я. — К тому же нам пора. Времени только-только, чтобы пропустить по стаканчику и успеть на поезд метрополитена.
Никогда еще Кэти не была такой обворожительной, и я пожалел, что послушался ее и не истратил двухдневный заработок на букет живых цветов. Когда она поздоровалась с О’Ши, он тут же без стеснения заявил:
— Вы мне нравитесь. В ваших глазах нет эдакого огонька, который говорил бы: «Ну, разве он не прелесть?», или «Черт побери, он, должно быть, богат и несчастен», или «Девушка имеет право немножко поразвлечься». Короче говоря, я нравлюсь вам, а вы — мне.
Как вы уже догадываетесь, он был немного пьян.
— Вам кофе, мистер О’Ши? — спросила Кэти. — Я буквально разорилась, чтобы достать настоящие свиные сосиски и натуральное яблочное пюре, и вы обязательно должны их отведать.
— Кофе? Я пью только Кофиест, мадам. Пить кофе нелояльно по отношению к великой фирме «Фаулер Шокен», где я теперь работаю. Не так ли, Митч?
— На сей раз фирма вам простит, Джек, — сказал я. — Кроме того, Кэти не верит, что наркотики в Кофиесте безвредны.
К счастью, Кэти занялась обедом в дальнем углу комнаты, служившем ей кухней, и стояла к нам спиной; она или не слышала моих слов, или сделала вид, что не слышит. В свое время у нас с ней по этому поводу была ужасная перепалка. В ход пускались такие слова, как «отравитель младенцев», «сумасшедший торгаш» и другие, более короткие, но не менее выразительные.
