Торговцы плотью - страница 68

Я позволил ему поболтать, улыбаясь и кивая, когда он перечислял внесенные в пьесу исправления. Когда он умолк, наливая из треснувшего графина домашнее вино, я небрежно спросил:

— Ты видишься с Дженни?

— Господи, конечно! — заморгал он. — Я вижу ее раза два-три в неделю, а звоню почти каждый день.

— Да? — спросил я, наматывая на вилку спагетти. — И как она?

— Прекрасно. После Дня труда открывает собственную студию и страшно волнуется.

— Дай Бог ей удачи. Она всегда мечтала об этом. Я рад, что она встает на ноги. У нее есть талант.

— Ну конечно! — с жаром воскликнул он. — Посмотрел бы ты на ее ткани!

— Я смотрел, — коротко напомнил я.

— А, — спохватился он, краснея. — Да. Разумеется. Я м-м-м я ей рассказал, что обедал у тебя. Расписал квартиру. Она порадовалась твоим успехам.

— Гм… А скажи, Артур, куда вы с ней ходите? Чем занимаетесь?

— Ну… ты ведь знаешь, денег у меня немного, а Дженни копит на студию. Так что чаще всего закусываем у нее или у меня. Мы съели страшное количество гамбургеров и консервов из тунца. Мы — бедняки.

Он радостно засмеялся, а я был готов убить его.

— И вы никуда не выходите?

— Да Господи, конечно, выходим! На прошлой неделе были в кино. Еще ездили в Бронкс в зоопарк и в музей Метрополитен на выставку Тернера.[16] А один раз путешествовали на пароме на Стейтен-Айленд. Ну и гуляем много. В Виллидже, в Сохо. В прошлое воскресенье чуть ли не весь нижний Ист-Сайд обошли. Нам нравится бродить по городу. Разговаривать.

Я хотел спросить, возвращаются ли они потом домой, чтоб заняться любовью, и не смог.

— Отлично! — по возможности беззаботно воскликнул я. — Передай ей мои наилучшие пожелания. И если ей нужны деньги на студию… — Я не закончил.

— О Господи, Питер, — сказал он в замешательстве и заморгал без остановки. — Я думаю, денег она от тебя не возьмет.

— Да, конечно. Глупое предложение. Не говори ей ничего.

Вечер не доставлял мне особого удовольствия, а почему — я не мог понять. Но уходить не хотелось. И, покончив с едой, мы перешли в бар, где я уговорил Артура позволить мне заказать графин водки.

Я был в смятении. Помню, что снова старался перевести разговор на Дженни Толливер. Как она выглядит? Купила ли какие-нибудь обновки? Как поживают ее родители? Не похудела ли она?

Потом заметил, что Артур смотрит на меня с жалостью, и не смог этого вынести. Я сказал, что в понедельник буду страшно занят, и поспешил унести ноги.

— Спасибо за обед!

— Спасибо за выпивку, — ответил он. — Давай повторим в ближайшее время.

— Давай!

Но я знал, что не повторим.

Безусловно, утрата лучших жеребцов, которых переманил Уолкотт Сэндз, была для нас ударом, но мы выстояли. Я сам стал работать активней, и мы принимали почти всех, кого присылал Сол Хоффхаймер. Поступило несколько жалоб от клиенток, однажды пришлось даже вернуть деньги, когда перетрудившийся жеребец не оправдал надежд.

Я позванивал Люку Футтеру, узнавая, как продвигаются его изыскания, но в ответ слышал только одно: «На это нужно время».

Где-то в середине апреля я поставил в график собственную «сцену» с женщиной по имени Салли, которая, по словам рекомендовавшей ее особы, приехала из другого города в Манхэттен на недельку за покупками.

Я ждал ее в Розовой комнате, главной спальне, где спал сам. Приготовил белое вино в бокалах, заглянул в ванную, проверить, сменила ли Марта полотенца.

Заслышав стук в дверь, я открыл и расплылся в улыбке. Передо мной стояла Салли Ли Сурби, моя бывшая жена.

Она бросилась ко мне, схватила за руки.

— Милый, — обрадовалась она, — ради Бога, что ты тут делаешь?

— Я — владелец совместного предприятия, — сообщил я. — А ты что тут делаешь?

— Думала, найду здесь петушка-янки, — засмеялась она.

— Салли, если ты искала кого-то другого, я пришлю свободного жеребца.

— И не думай, милый, — сказала она. — Все будет, как в старые времена.

Пока мы раздевались, она рассказывала, что расторгла брак с человеком, разводившим в Джорджии рыб.

— Милый, он весь пропах камбалой.

Теперь ее звали Салли Ли Рэндольф, и ее нынешний муж владел сетью прачечных, агентством по продаже «кадиллаков» и местной монополией на изготовление «гобблбургеров» — индюшачьих окорочков, сервированных на соленых булочках.