Она ждала, что я отвечу. А я твердила себе: «Он не врет, не врет, он и вправду любит ее — из-за ее денег. И наверное, если бы он потерял ее сейчас, он бы точно умер».
И сказала:
— Я уверена, он не шутит.
Она уставилась в пол:
— Но что же тогда ему делать?
— Поговорить с дядюшкой.
— Но это невозможно!
— Тогда, — проговорила я, изо всех сил сдерживая дыхание, — тогда надо найти другой выход.
Она ни слова не произнесла в ответ, лишь головой кивнула.
— Вы должны это сделать.
Опять молчок.
— Есть ли у вас, — продолжала я, — возможность найти другой выход?..
Она подняла на меня заплаканные глаза, смахнула последние слезинки. Быстро огляделась по сторонам, придвинулась ко мне и зашептала:
— Вы никому не скажете, Сью?
— О чем, мисс?
Она помедлила.
— Пообещайте мне, что не скажете. Поклянитесь!
— Клянусь! — сказала я. — Клянусь! — А сама подумала: «Ну давай же наконец, выкладывай!» — потому что жаль мне ее стало, бедняжку: так мучается, боясь выдать свой секрет, и не знает, что для меня-то это уже давно не тайна.
И вот наконец она не выдержала.
— Мистер Риверс, — сказала она тихо и почти уже не волнуясь, — говорит, мы должны бежать под покровом ночи.
— Бежать! — ахнула я.
— Говорит, мы должны тайно обвенчаться. Говорит, дядя может потребовать меня назад, но ему это не удастся, раз я буду… замужем.
Говоря эти слова, она вдруг побледнела — кровь отхлынула от ее лица. И такая она стала серая — прямо как плита с материнской могилы.
— Делайте, как сердце подскажет, мисс, — сказала я.
— А я вот не уверена. Да, до конца не уверена…
— Но подумайте, каково это будет: любить — и потерять любимого!
Она посмотрела на меня как-то странно.
Я спросила:
— Вы ведь его любите?
Она отвела взгляд, потом странно улыбнулась и не ответила. А чуть погодя сказала:
— Я не знаю.
— Не знаете? Как это — не знаете? Прислушайтесь к себе: разве сердце ваше не бьется как сумасшедшее, едва вдалеке послышатся его шаги? И вас не бросает в дрожь от одного звука его голоса? А когда он берет вас за руку, разве вы не готовы лишиться чувств? И разве не снится он вам по ночам?
Она закусила губу.
— И что же? Из этого следует, что я его люблю?
— Ну разумеется! Что еще это может означать?
Она ничего не сказала. Закрыла глаза, сжала руки, и я заметила, как она украдкой трогает то место у запястья, которого он вчера касался губами. И лишь теперь я поняла: она не поглаживает место поцелуя, а изо всех сил оттирает след! Словно это не поцелуй, а ожог, зудящая рана, и она пытается соскрести его след, забыть о нем.
Она его не любит, а боится!
У меня дыхание перехватило.
— Как же быть? — спросила я тихо, шепотом.
— Как быть? — Она поежилась. — Я нужна ему. Он попросил моей руки. Он хочет, чтобы я принадлежала ему.
— Но вы можете сказать «нет».
Она округлила глаза, словно не веря, что я произнесла это. Я и сама такого от себя не ожидала.
— Сказать ему «нет»? — медленно повторила она. — «Нет»? И смотреть из окна, как он уезжает? А может быть, я в этот момент буду в дядюшкиной библиотеке, а там окна закрашены, и тогда я вообще не увижу, как он уезжает. Навеки. А потом, потом… О Сью, думаете, я не знаю, какая жизнь меня здесь ожидает? И не глупо ли надеяться, что здесь появится еще кто-то, кому я буду так же нужна, как ему? Разве у меня есть выбор?
И так она на меня посмотрела — в упор, что я вздрогнула. Не зная, что сказать, я отвела взгляд и стала зачем-то рассматривать потрескавшуюся деревянную дверь часовни и ржавую цепь с навесным замком. Навесные замки — самые простые. Хуже всего такие, в которых рабочие детали с предохранителем. Вот их-то чертовски трудно взломать. Мистер Иббз показывал мне, как это делается. Закрыв глаза, я стала представлять его лицо, а потом — лицо миссис Саксби. Три тысячи фунтов!..
И, глубоко вздохнув, я сказала:
— Выходите за него, мисс. Не ждите, пока дядя разрешит. Мистер Риверс вас любит, и пусть себе любит, кому от этого хуже? Со временем и вы его полюбите. А пока бегите с ним и делайте, как он скажет.
В первый момент мне показалось, что ее разочаровал мой ответ — словно она надеялась услышать от меня что-то другое, и в глазах ее мелькнул ужас, но это было мимолетное ощущение.
