- Должно быть, я в любви несчастна! - с притворным вздохом ответила Катя, обжигая своего поклонника кокетливым взглядом.
После второго отделения Катя предложила ехать домой.
- Дольше оставаться незачем: программа не обещает больше ничего хорошего. К тому же я проголодалась, пора обедать!
Иван Семенович изъявил готовность. Они вышли из ложи. В буфете теснилось много публики и путь к выходу был сопряжен с трудностями: приходилось продвигаться медленно. Катя шла за Кочеровым, рассеянно поглядывая на окружающих, как вдруг взгляд ее упал на лицо, показавшееся ей знакомым. Катя остановилась и посмотрела внимательнее. В человеке, стоявшем за в двух шагах от нее и закуривающим папиросу, она узнала приятеля своего сердечного друга - Сеньку Козыря.
В былые дни оба они, пройди свет и Сенька, часто бывали у Орлихи и Катя запомнила лицо Сеньки.
- Вот встреча кстати! - обрадовалась она. - Спрошу его про Александра. Наверное он знает: они ведь товарищи с ним! - И она решительным шагом подошла к Козырю, не заботясь о том, что ей, такой изящной и нарядной, неудобно разговаривать среди любопытных с каким-то подозрительным типом...
- Здравствуйте, - тихо произнесла она, подходя к Козырю и дружелюбно протягивая к нему руку. - Вы не узнаете меня? Помните, приходили к нам с Александром...
Сенька Козырь галантно приподнял фуражку и осторожно пожал маленькую ручку Кати.
- Помилуйте-с! Очень даже хорошо помню! Нечто, увидавши вашу милость, возможно забыть!
Катя не обратив внимания на этот комплимент, бросила быстрый взгляд вокруг себя и прошептала:
- Пойдемте отсюда, мне поговорить надо с вами!
- С нашим полным удовольствием! - поспешил согласиться Козырь и кинув недокуренную папиросу, пошел за Катей к выходу.
В дверях стоял Иван Семенович.
- Что это ты? - обратился он к Кате. - С кем заговорилась?
Девушка подняла на него глаза и тоном, не допускающим возражения, сказала:
- Ты подожди меня у экипажа. Мне надо поговорить со своим знакомым по делу... понял?
Последнее было произнесено так выразительно, что Иван Семенович не вступая в дальнейшие расспросы, поспешил ретироваться.
- О чем говорить желаете? - осведомился Козырь, проводив Кочерова насмешливым взглядом.
Катя, не желая прямо приступить к делу, предварительно спросила своего собеседника о его личных делах.
- Как вы поживаете. Где это вас так долго не видно было.
- Немудрено, что не видно! - Козырь усмехнулся и понизил голос. - В "сушилоне" находился. Казенный паек глотал!
- В тюрьме!
- В ней самой! Как пословица говорит: "От сумы, да от тюрьмы не отказывайся"! Всего вторую неделю на "воле" хожу.
- Хочу я спросить вас, где теперь Александр? Что с ним такое случилось? Я не видела его с половины зимы...
- А вы разве не слыхали?
Предчувствие недоброго сжало сердце Кати.
- Что такое?
- Да ведь он давно на том свете грехи отмаливает!
- Как! Умер, умер, говорите вы? Когда же? Отчего?!!
Лицо Кати покрылось смертельной бледностью. Глаза отразили выражение ужаса перед роковой вестью. Она зашаталась.
- "Пришили" его! - мрачно пояснил Козырь... - До пасхи еще дело было... А как и что - не знаю... В тюрьме я тогда сидел... Говорили, между прочим, знакомые ребята, что будто из-за бабы вышло! Из ревности будто его кто "похерил". За что купил, за то и продаю!
- Убит! Мертв! Все теперь кончено! - вихрем налетело страшное сознание невозвратимой утраты... Не было слез - сильные натуры не плачут, но глубокое отчаяние овладело душой Кати. Она не взглянула больше на Козыря, не сказала ему ни одного слова и молча, опустив голову, пошла вниз по лестнице.
Когда в душе женщины, подобной Кате, вспыхивает искренняя любовь, то это чувство становится для нее единственной отрадой в жизни, единственным и дорогим, и самым светлым из всего, что осталось на долю той, у которой нет ни семьи, ни друзей, которая всеми презираема и отвергнута...
Такая любовь чаще всего кончается трагически. Женщины, продающие свое тело, душу свою отдают раз и навсегда...
- Что с тобой, Катя? - испугался даже Кочеров, увидя ее бледную и странно молчаливую...
