Томчин - страница 185

   А хорош бы я был в этой позе на стреле!

   Светает. Затихли победные вопли наших всадников. Давно затихли панические вопли разбежавшихся противников. Сколько ни всматриваюсь в серую мглу, ничего не вижу. Тихо. А что я могу увидеть? Тихо грабят, несмотря на мой строгий приказ. Час назад, как Табаки из "Маугли" сорвался Генерал, как я понимаю, "только посмотреть", и он был последним. Терпел, наверное.

   Вот и прошел мой первый отбор верных нам людей. Четыре моих телохранителя: Джелме, Боорчу, Мухали, Сукегай -- эти имена я должен запомнить -- перебороли основной инстинкт своего племени и остались со мной до утра. А Генерал, мой дядя по отцу Даритай, забыл, что еще ничего не кончено, и всех нас можно убить, и отправился мародерствовать. А надежды подавал.

   Не знаю, что повлияло на то, что меня поставили во главе? Радость побед и сладость почти безнаказанного грабежа после использования Даритаем наработок нашего семинара? Со стратегической точки зрения разгром мелких родов, только номинально числящихся во враждебных племенах и промышляющих разбоем всех и вся, ничего не дал. В новостях об этом сообщили бы: стало спокойнее на дорогах. Но здесь нет дорог. И бандитов меньше не стало, здесь все бандиты. Часть из них разогнал Даритай, присвоив себе их имущество.

   Может быть, все решил авторитет Бортэ? Или их общая любовь к халяве, желание поиметь что-то, не прилагая усилий, сохранив в чистоте свою незапятнанную репутацию? О карьере дальнейшей пекутся? Боялись собственной неудачи, поражения? Трудно сказать. Я чувствовал их полную уверенность в результате. Давай, побеждай быстрее, обедать пора! Роль военного вождя мне передали незамедлительно. И тут же выпучили глаза -- а когда обед?

   А обед будет нескоро. Несмотря на два месяца, полученные на подготовку, результаты ее пока сомнительны. Для чистой войны мне нужна дисциплина в войсках, чтобы никто не отвлекался на грабеж, пренебрегая своими обязанностями. Чтобы дальняя разведка не угнала первый же табун, который увидела, и не скрылась с ним вдали. Чтобы войска скрытно подошли к местам назначения, не поднимая шума и не отклоняясь от цели на те же грабежи. Чтобы боевое охранение перенимало всех встречных и поперечных, не убивало их, не грабило, а выполняло свою задачу и переправляло в наш тыл. Резюме: чтобы каждый знал свой маневр и не стремился грабить, пока товарищи воюют.

   В общем, я выдал новый закон о разделе добычи. Принцип его таков -- вся добыча собирается в одно место: это и пленные, и скот, и прочее имущество. Пересчет, раздел на доли -- в соответствии с количеством наших воинов, выступивших в поход. Сначала погашаются все понесенные затраты, затем выделяются доли семьям погибших и раненых. Эти доли утроенные и удвоенные, соответственно. Затем хан, то есть я, делит остатки на число уцелевших участников похода, с учетом их весовых коэффициентов. Пришлось, родственники, аристократы настояли. Союзники, мать их. Два дня коэффициенты утрясали, пузами бодались, кто круче. Я, хоть и хан, за Бортэ спрятался, она объяснялась. Моя доля примерно равна доле тысячника. Но делю, по-честному, я.

   С пленными такой расклад. Желающих вступить в наше войско принимаем с семьями и раскидываем по родам. Год плененные пашут бесплатно за еду, сразу по-минимуму возвращаем имущество за счет обогатившихся родов, в которые они поступают. Не желающих -- в бессрочное услужение к новым хозяевам, преимущественно вдовам. Женщин, кроме красивых девушек, в услужение или во вторые-десятые жены, вместе с детьми. Пока, по опыту, непристроенных не оставалось, никто с голоду не умер. На девушек очередь, простым воинам, даже не женатым, вряд ли что достанется. Ну, ничего, в следующий раз. Не все сразу.

   Да, вожди. Мужчинам-ханам секир-башка, с семьями поступаем по общему принципу. Что поделать, обычай. Обещали без зверства, но лучше им было бы умереть на поле боя. Вождизм тоже к чему-то обязывает. А племени без вождя больше не будет, и -- конец раздорам. В результате -- на большей площади будут пастись те же стада, и пасти их будут те же люди. Хватит драться.