[21], или
гексастихон[22], или
огдастихон[23], и, опять же, —
тетраметром[24] или
септенарием[25]. Соблаговолите услышать, что я уже давно страдаю от поэтической
кефалопонии[26], сиречь тяжести в голове, так что лучше я сразу начну с
акростиха, но от него плавно перейду к
тренодии, сиречь надгробному плачу. Это стихотворение могло бы звучать так: первая строка —
акаталектус, сиречь совершенно чистый стих; вторая —
этиология, сиречь исследование причины того, о чем говорилось в первой строке; третья-
акирология, сиречь неправильный способ письма; четвертая —
эпаналепсис, сиречь повторение предыдущей строки, с перехлестной рифмовкой; пятая —
диатипосис, сиречь наглядное изображение красоты; шестая —
диапоресис, сиречь смущенная болтовня успеха; седьмая —
брахикаталектон, сиречь такой стих, у которого в конце чего-то не хватает; восьмая —
экфонезис экплексиса, сиречь вскрик удивления. Короче:
эмпориум, сиречь склад в мозгу, не может выдержать большого
синхизиса, сиречь случайного умножения слов, без
сизизии, то есть, скажем так, накопления неблагоприятных факторов. Я поэтому решил отказаться от Парнаса и советую Вам поступить так же, а взамен углубиться в
мистику мыловарения. Только не думайте, будто моей целью — когда я упоминаю мыло — является
миктеризм, сиречь издевка. Нет: Мнемозина, богиня памяти, помогает мне распознать все ваши великие заслуги (поскольку я не страдаю
амблиопией, сиречь близорукостью), и они навечно останутся в моей памяти,
Hasmot Etchaomtf[27]»
Уильям — теперь те ночи, когда я спал с тобой, и дни, проведенные на редклиффских лугах, где я читал тебе стихи Роули, раз и навсегда вычеркнуты. (Он запечатывает письмо, рвет лежащие на столе бумаги, бросает обрывки на пол. Потом берет стакан с водой, высыпает туда мышьяк, кладет рядом опиум.) Ну вот и все. Если существует божественная милость, я прошу для себя этой милости[28]. (Выпивает яд. Облизывает губы, ждет с боязливым удивлением, через минуту сбрасывает камзол, падает, скривив лицо, на кровать, снова вскакивает, хватается за живот, сгибается пополам.) Боль — нестерпимая боль — кто ее выдумал, эту боль? Кто создал эту адскую действительность? Я сгораю внутри. Кто за это в ответе? — Кто? (Он заталкивает в рот опиум, кашляет, давится блевотиной, валится на постель, сует в рот подушку, извивается, рвет на себе рубаху, скатывается с кровати на пол.)
Абуриэль (входит в дорожном костюме, гасит свечи, приближается к самой рампе). Будет и продолжение. Придет проверяльщик трупов. Тело отвезут на кладбищенский участок при работном доме на Шу-лейн и сбросят в облицованную кирпичом яму, где до него успели побывать многие; и ночью гробокопатель продаст этого мертвеца торговцу трупами, потому что молодые покойники анатомам нравятся больше, чем старые… Когда восемнадцатилетний юноша, отмеченный гением, угасает, голодный и вытолкнутый из жизни, остаются виновные в его смерти. Бедняки, которые ничем не владеют, должны быть оправданы. Властьимущих же, собственников, господ, набивающих себе желудок, можно и нужно спросить: ожидаете ли вы, что не облеченный властью ангел, который дается в спутники Призванному, будет торговать, красть, грабить, обманывать, убивать вам подобных, чтобы сохранить одну ценную жизнь? Долг ангелов заключается в другом. Долг же людей — не взваливать на себя вину перед лучшими.
КОНЕЦ
