Я царедворец брошенной одежды.
Я управитель- (или даже -ница)
всего того, что музыкой не станет.
Мне ничего не стоит Вам присниться.
Мне ничего не стоит Вас оставить.
Мне ничего не стоит строчки спину
переломить единственным ударом.
Я часть волны, я бережная глина,
случайно обожженная пожаром.
Талантливым
Талантливым быть.
Тяжело.
Тя-же-ло.
Не верите – можете сами решиться.
Все та же зола, приносящая зло.
Все та же заря у зимы-продавщицы.
Талантливым быть – расстоянием быть,
для каждой рубахи смирительным вздохом.
И левую руку для правой рубить.
Талантливым быть – удивительно плохо.
Тащить свои скорби в игрушечный горб.
Бродить по пустыне под тяжестью жеста.
Талантливым быть – бесконечный укор.
И горечь, и праздность, и даже блаженство.
Талантливым быть – до распахнутых звезд.
Быть скрипкой – немного, решительно, нервно.
Талантливым быть – гениальный вопрос.
Быть первым во всем. Одиночество первых.
Когда мой человек...
Когда мой человек превращается в лифт,
он становится слишком печалеподъемен.
Он хранит свою жизнь в расширении *.gif.
С расширением *.tif он почти не съедобен.
В расширении *.doc он меняет шрифты.
И молчит, и молчит, увлеченный шрифтами.
С ним реклама в жж переходит на "ты",
не решаясь пройти между глупыми нами.
Когда мой человек превращается в нефть,
он горит, как звезда в новогоднем экране.
Его аська боится за ним не успеть.
Между смайлами, скобками – и временами.
Когда мой человек обижает меня...
Обижается сам. Пустяком. Троекратно.
Я пытаюсь уйти. Я пытаюсь понять.
Я – маршрутный автобус "Туда и Обратно".
На север от
Совсем ничего не знать.
(не знать никаких желаний)
Отправиться на Юкон, в лососе искать икру.
Встречается человек – приходит октябрь ранний.
Прощается человек – и кажется, что умру.
На поезд, на самолет – по локти, по плечи снега.
Настолько святее дух – куда до него линять!
Встречается человек – рождается ломтик неба.
Прощается человек – и больно его прощать.
И лучше совсем не знать,
и лучше снаружи мерзнуть,
чем снова глядеть и злить и краскою в пол-щеки.
Встречается человек – как будто из пены создан.
Прощается человек – и губы его легки.
Полторы комнаты. Днепропетровск.
Полтора десятка мертвых кукол.
Полтора десятка свежих спален.
Этот город, вросший в репродуктор,
был уже не так орнаментален.
Этот город к вечности приставлен –
разбивать фабричные коленки.
Здесь гранитный и ревнивый Сталин
превратился в сходного Шевченко.
От Петра-Днепра не слишком много.
Много снов и доменных печей.
Этот город выпросил у Бога
право состоять из мелочей.
И когда смотрю, в привычках роясь,
штаб-квартиру Нестора Махно,
этот город – медленная повесть,
от которой страшно и смешно.
Хорошо!
Сколько ни корми собаку
волком во поле не пасть.
Без труда не вылезть в драку.
Без зубов не выбить пасть.
От любви растает масло.
От бензина вспыхнет шёлк.
– Я пришёл.
– Ну, здравствуй.
– Здравствуй.
Значит – будет хорошо!
"Я пришёл", – какая прелесть:
лепестковый снег пришёл.
Значит, есть весна!
Апрель есть!
Значит – будет хорошо.
– Я ждала...
– Неправда.
– Правда.
Время – лучший часовой.
Боль взлетела, как петарда
и ушла по осевой.
Сколько дней,
проклятий,
шторма. –
а не стоит ни гроша.
У любви другая норма.
Называется – душа.
«Есть люди, которым не нужно меня»
Есть люди, которым не нужно меня.
Есть люди, которых не нужно менять,
Рождаться,
нырять в этот мраморный мир,
бродить по пластмассовой каше квартир.
Есть люди, в которых избыток тоски.
Есть люди-альбомы, есть люди-мазки.
У каждого дома, в любой из природ,
есть люди, простые, как громоотвод.
Есть люди-цилиндры: включают мотор!
Но чаще других – человек-монитор.
Смотрюсь в умывальник, полтела вместив:
к какому подклассу себя отнести?!
«Странное дело: ждать – не хочется»
Д.Д.
Странное дело:
ждать – не хочется.
Точнее, хочется. Но не ждать.
Что-то под рёбрами бьёт, топорщится
и заставляет меня дрожать.
Что-то под рёбрами
жидким оловом
душу сжигает и вкривь и вкось.
Хочется выпалить:
больно!здорово!
и прошептать потом:
больно!брось!
Хочется выдумать что-то пошлое.
