Кругом была мертвая тишина, даже птицы не щебетали. Слышалось только мерное капанье воды — это влага собиралась на листьях и стекала в просветы между стеблями и колючками. Ничего похожего на вход видно не было. Поэтому принц Джеки, верный семейному правилу «делу время — потехе час», тут же принялся прорубать себе дорогу в переплетенных ветвях и сучьях. Он держал щит прямо перед собой, чтобы загородиться от грозных шипов.
Примерно за час работы Джеки удалось прорубить в колючках низкий короткий ход. Ход вел через подъемный мост к воротам замка. Джеки еще немного потрудился над небольшой дверцей в середине ворот и в конце концов сумел ее выломать. Он вошел в дверь и увидел высокого худого человека в черном и с густыми приглаженными седыми волосами.
— Доброе утро, принц Джеки, — сказал человек и, вытащив большой белый носовой платок, грациозно взмахнул им в сторону Джеки.
Ткань была сильно надушена чем-то сладковатым. Джеки так огорошила и ошеломила неожиданная встреча со зловещим незнакомцем, что он просто поклонился — исключительно из учтивости — и невольно вдохнул. Запах был приторный и перебивал даже вездесущий аромат диких роз. Все вокруг принца Джеки вдруг поплыло и растворилось, и он стал падать, падать, падать — до самой мягкой и гостеприимной земли.
Несколько позже.
Том и ворон шли на запад. Смеркалось. Кругом все снова изменилось. Оставив позади северные сосны и снега, путники прилежно следовали карте и наконец добрались до других лесов. Они были не похожи на прежние, хвойные. Тут были дубы и березы, круглые холмики и ручьи. Дул теплый ветерок, светило золотое послеполуденное солнце, и от бесконечной ходьбы пересохло во рту. Тому приходилось постоянно наполнять в быстрых придорожных ручейках бутылку из-под имбирного пива и флягу для воды. Один раз, пока Том пил, ворон Хохоток в первый раз присел к нему на плечо. Том ужасно загордился, что ворон настолько ему доверяет, и они некоторое время так и шли, а ворон весело раскачивался у Тома на плече.
— Вороны тоже устают, — сказал ворон спустя некоторое время. — Том, уже темнеет, нам, наверное, пора поискать ночлег. Ты прошел долгий путь и теперь не смог бы вернуться домой, даже если бы попытался. У нас позади много-много миль.
Том и сам понимал, что дом остался далеко-далеко, где-то за дремучими лесами. В чаще ухнула сова, и Том вздрогнул. Где же им укрыться на ночь? Он очень устал. Том зевнул и потянулся, и ворон с испуганным «Кар!» взлетел в воздух.
— Надо же, я задремал! — сказал ворон. — Нужно поскорее найти место для ночевки.
В конце концов Том устроился под шатром из листьев и гостеприимных веток. Он положил голову на заплечный мешок, пожелал ворону спокойной ночи и, как ни странно, быстро заснул. «Наверное, это из-за долгой дороги», — успел он подумать.
Пока Том спал, ворон полетал по лесу и разыскал ту самую сову, которая ухала, сидя на своем любимом суку в лесной чащобе. Хохоток передал сове тайное и срочное послание, а затем вернулся обратно и устроился на ночлег на одной из веток, нависавших над Томом.
* * *
Сова передала послание другой сове, а та — другой — и так далее, пока к утру послание не добралось до господина Цицерона Браунфилда, бродившего по Восточным лесам. «Том уже на западе, он цел, невредим и под присмотром» — такова была суть послания с некоторыми сугубо птичьими добавлениями относительно скорости ветра, итогов ночной охоты и так далее. За чашечкой свежего желудевого кофе Цицерон доложил о послании магистру.
— Пока что все идет хорошо, — сказал магистр, — но давайте не будем терять бдительности, господин Цицерон, — так, на всякий случай.
Глава 15
Снова Западные Земли
Семь часов тридцать две минуты утра.
Том и ворон устроили себе необычный завтрак из орехов и воды, а затем вернулись на большую дорогу и пошли дальше на запад, и тень Тома тянулась прямо перед ними. Вскоре они увидели указатель, который показывал в сторону деревни Храпимборо, находившейся милях в пяти.
— Гляди, — сказал Том. — Нам туда.
Храпимборо оказалась сонной деревушкой, состоявшей из нескольких покосившихся домишек, выстроенных вокруг лужайки, утиного пруда и постоялого двора. В пруду плавала стайка веселых уток, но больше на коротенькой главной улице не было ни души. Старый постоялый двор назывался «Шиповник». В дверях появился хозяин и начал подметать крыльцо.
