Я набрал номер сыскного бюро.
— Говорит Винтерс. Где она сейчас?
— Как только вы уехали из отеля, она сразу же позвонила в «Атлантик-сити». Мои люди знают телефонистку и…
— Не нужно подробностей. Кому она звонила?
— Ларри Грейверу. Они договорились встретиться в хижине на пляже в половине третьего.
— Она сказала, в какой именно хижине?
— Нет. Он, по-видимому, знает. Если нужно, мои люди уточнят.
— Не надо. Меня больше не интересует мисс Доллан. Можешь дать своим людям отбой. Пришли в мою контору чек на тысячу долларов, ты их заслужил.
— Спасибо, мистер Винтерс. Я старался. Вы уверены, что мои ребята вам больше не нужны?
— Да, можешь их отозвать.
— Как угодно.
— Пока.
Я повесил трубку.
Итак, опять этот Ларри! Хижина может быть только одна: та, где мы репетировали детали операции. Они встретятся там с Ларри, а потом исчезнут. Я посмотрел на часы: половина первого. Времени достаточно. Я снял трубку и позвонил в «Атлантик-сити».
— У меня сообщение для мистера Грейвера. Вы сможете его передать?
— Мистера Грейвера сейчас нет.
— Тогда запишите: «Ларри, встреча откладывается. Встретимся в пять тридцать там же. Ив». Записали?
— Да.
— Передайте записку сразу же. Он скоро появится?
— Сказал, что скоро.
Я подошел ко входной двери и вдруг резко остановился. По дороге ехал полицейский автомобиль. Возле дома он затормозил, и оттуда вышли лейтенант Летит, Блекстоун, Харри и еще один полицейский. Вся компания двинулась к дому. Я встал в нишу между гостиной и кабинетом Вестал. У двери позвонили. Я мог бы спокойно уйти через черный ход, но мне было интересно узнать о цели визита. Звонок прозвенел еще несколько раз, затем Летит открыл дверь.
— Осмотрите дом, Джонсон. Похоже, никого нет, но все же следует проверить. — Легит повернулся к Блекстоуну и Харри. — Пройдите в гостиную, господа.
Я видел, как все трое направились в гостиную, а полицейский стал осматривать дом.
— Вы ошибаетесь, — услышал я голос Блекстоуна. — Чэд не мог этого сделать. Я знаю, что он не выходил из кабинета. Я не только слышал его, но и видел.
— Вы видели только руку на подлокотнике кресла. Это мог быть муляж. Он шевелился? Или, может быть, вы заметили еще какую-нибудь часть тела?
— Нет, сэр.
— Мисс Доллан закрывала его от вас?
— Да, сэр. И все равно я не верю, — упорствовал Блекстоун. — Он ведь разговаривал со мной.
— Она следила за пленкой. Немного тренировки и выдержки — и дело сделано.
— Извините, не могу в это поверить.
— Суд поверит. Если он действительно был здесь и диктовал письма, почему магнитофон не записал тот телефонный звонок? Это единственное, чего Винтерс не мог предусмотреть. Вы оба слышали звонок, а на пленке его нет. Это доказывает, что в кабинете в тот вечер шло воспроизведение, а не запись.
Я осторожно вытер платком вспотевшее лицо. Действительно, я недооценил Легита. Трудно было предположить, что он так быстро до всего докопается.
— Он не ускользнет, сэр? — тихо спросил Харри. — Мне страшно подумать, что такой человек может остаться безнаказанным.
— Никуда он не денется. Все предусмотрено, и далеко ему не уйти.
Полезные сведения! Мой мозг лихорадочно работал.
Вернулся полицейский.
— Внизу никого нет. Подняться наверх?
— Проверь на всякий случай. Вряд ли он здесь, а вот она… Загляни в ее комнату.
Значит, они ищут не только меня. Я тихо оставил укрытие, прошел в кабинет Вестал и прислушался. Полицейский поднимался по лестнице. На столе Вестал я заметил магнитофон, взял его и тихо вышел через черный ход. Я не рискнул заводить двигатель, шум могли услышать в доме. К счастью, от площадки, где стояла моя машина, дорога шла под уклон. Я снял ручной тормоз, и «бьюик» покатился вниз. Когда дом скрылся из виду, я включил двигатель и нажал на газ.
По горной дороге я ехал очень осторожно, мне не хотелось рисковать. Глупо было уходить из этой жизни, не доделав кое-какие дела. Я добрался до хижины, когда на часах была половина второго. Замаскировав машину в кустах, я попытался открыть дверь, но она была заперта. Тогда я сел под деревом и стал ждать.
Я знал, что игра проиграна, у меня нет возможности даже исчезнуть: аэропорт и вокзал перекрыты. Но мне было совсем не страшно, точнее, я вообще не думал о будущем. Мне следовало позаботиться об Ив и о себе. Нужно свести счеты с этой лгуньей. Ни одна женщина еще не обходилась со мной так, и я чувствовал нечеловеческое наслаждение, понимая, что она будет последней в моей жизни. У меня больше не будет женщин, потому что не будет меня.
