Том 6. Письма - страница 36

Нужно обязательно проветрить воздух. До того накурено у нас сейчас в литературе, что просто дышать нечем.

В Москве себя чувствую отвратительно. Безлюдье полное. Рогачевские и Сакулины^>* больше ценят линию поведения, чем искусство, и хоть они ко мне хорошо относятся, но одно осознание, что видишь перед собой алжирского бея с шишкой под носом,^>* заставляет горько смеяться и идти лучше в кабак от сих праведников. Нравы у них миргородские, того и гляди, вбежит свинья и какой-нибудь важный документ съест со стола души.^>*

А в других местах только и видишь бекеши со смушками.^>* Ни лица, ни ног, ни рук, ни глаз, одни только обычаи «хорошего тона». Поэзия там наравне с вином и блинами расценивается. Устал я от всего этого дьявольски! Хочется куда-нибудь уехать, да и уехать некуда.^>* Вероятно, после пожара всегда так бывает. С тоски перечитывал «Серебряного голубя».^>* Боже, до чего все-таки изумительная вещь. Ну разве все эти Ремизовы, Замятины и Толстые (Алекс.) создали что-нибудь подобное? Да им нужно подметки целовать Белому. Все они подмастерья перед ним. А какой язык, какие лирические отступления! Умереть можно. Вот только и есть одна Радость после Гоголя.

Живу я как-то по-бивуачному, без приюта и без пристанища, потому что домой стали ходить и беспокоить разные бездельники, вплоть до Рукавишникова.^>* Им, видите ли, приятно выпить со мной! Я не знаю даже, как и отделаться от такого головотяпства, а прожигать себя стало совестно и жалко.

Хочется опять заработать, ибо внутри назрела снова большая вещь.^>* Для журнала же Вашего я пришлю пока несколько стихотворений.^>* Об Арс<ении> Авраамове я слышал лишь одно, что он находится в Закавказьи, но где именно, никто точно сказать не может, потому что сегодня он в Темир-Хан-Шуре, а завтра его вдруг видят в Баку.^>*

Ну, всего Вам, Разумник Васильевич, лучшего.

Привет Варваре Николаевне и детям.^>* (Боже, они теперь у Вас ведь почти взрослые!)

Жму Вашу руку. С. Есенин.

На конверте: Заказное

Детское Село

Колпинская 20

Разумнику Васильевичу

Иванову

Москва, Б. Никитская 15

кнж. магазин художников слова

С. А. Есенин

С. Т. ГРИГОРЬЕВУ^>*

6 марта 1922 г. Москва

Дорогой Сергей Тимофеевич! Будьте добры, если сможете, то проведите еще 100 экз<емпляров> «Пугачова».^>* Я сейчас очень нездоров, и мне очень нужны деньги. Искренно уважающий Вас С. Есенин.

1922. 6 марта. М<осква>.

Е. А. ЕСЕНИНОЙ^>*

25 апреля 1922 г. Москва

Катя! Оставляю тебе два конверта с деньгами. 20 милл<ионов> тебе и сто милл<ионов> передай отцу.

Пусть он едет домой и делает с ними, что хочет, большего я сделать ему не могу.

Тебе перед отъездом^>* оставлю еще.

Дня через 2–3-4 позвони мне. Около 2—½ я всегда дома. Целую. Сергей Есенин. 25 апр. 1922.

А. Б. КУСИКОВУ^>*

До 5 мая 1922 г. Москва

Сандро! Пятого мая выезжаю.^>* Сделай объявление в газетах о предстоящем нашем вечере на обоих языках.^>* Есенин.

Н. А. КЛЮЕВУ^>*

5 мая 1922 г. Москва

Милый друг! Все, что было возможно, я устроил тебе и с деньгами,^>* и с посылкой от «Ара».^>* На днях вышлю еще 5 милл<ионов>.^>*

Недели через две я еду в Берлин, вернусь в июне или в июле, а может быть, и позднее.^>* Оттуда постараюсь также переслать тебе то, что причитается со «Скифов».^>* Разговоры об условиях беру на себя и если возьму у них твою книгу,^>* то не обижайся, ибо устрою ее куда выгодней их оплаты.

Письмо мое к тебе чисто деловое, без всяких лирических излияний, а потому прости, что пишу так мало и скупо.

Очень уж я устал, а последняя моя запойная болезнь совершенно меня сделала издерганным, так что даже и боюсь тебе даже писать, чтобы как-нибудь беспричинно не сделать больно.

В Москву я тебе до осени ехать не советую, ибо здесь пока все в периоде организации и пусто — хоть шаром покати.

Голод в центральных губ<ерниях> почти такой же, как и на севере. Семья моя разбрелась в таких условиях кто куда.

Перед отъездом я устрою тебе еще посылку.^>* Может, как-нибудь и провертишься. Уж очень ты стал действительно каким-то ребенком — если этой паршивой спекулянтской «Эпохе» за гроши свой «Рим» продал.