Слишком больно!
Прости, что плохо и нечетко пишу. На лице около нижней губы почему-то выступили угри, чего сроду не было со мной, брил бороду и срезал их, так принялись болеть, и вот повязался и все время невольно хватаюсь рукою. Ну, как ты поживаешь? Думаешь ли ты опять в Калитинку на зимовку?>* Я, может быть, тогда бы тебя навестил. Да, кстати, нам необходимо с тобой увидеться и излить пред собою все чувства, но это немного спустя, когда ты устроишься одна. Я знаю, наверное уже тебя притесняют родители, но, Маня, ты на них не сердись, они всегда тебе желают добра, а это, небось думают, увлеклась; как бы худого чего не было. Я боюсь только одного, как бы тебя не выдали замуж. Приглянешься кому-нибудь и сама… не прочь — и согласишься. Но я только предполагаю, а еще хорошо-то не знаю. Ведь, Маня, милая Маня, слишком мало мы видели друг друга. Почему ты не открылась мне тогда, когда плакала?>* Ведь я был такой чистый тогда, что и не подозревал в тебе этого чувства, я думал, так ты ко мне относилась из жалости, потому что хорошо поняла меня. И опять, опять: между нами не было даже, как символа любви, поцелуя, не говоря уже о далеких, глубоких и близких отношени<ях>, которые нарушают заветы целомудрия, и от чего любовь обоих сердец чувствуется больнее и сильнее.
——
Ну, как приняла письма мои г-жа Сардановская.>* Я посылал им письмо,>* но они, наверное, не поняли его, как я предполагаю. Они подумают в обратную сторону.
На квартире>* я теперь в № 13.>* Благодарю за карточку-открытку. Я получил ее.>* Фотографию немедленно присылай. Прямо пробную. Я слышал, ты совсем стала выглядывать женщиной, а я ведь пред тобою мальчик. Да и совсем я невзрачный. Я уже было разочаровался в получении вести от тебя.>* Ты знаешь, я не курю, но думаю начать. Очень скучно, а работать, заняться чем, так я и совсем себе отдыху не даю. Последнее время пишу поэму «Тоска»,>* где вывожу под героем самого себя и нещадно критикую и осмеиваю. Что ж делать, такой я несчастный, что и сам себя презираю. Только тебя я не могу понять, смешно, право, за что ты меня любишь. Заслужил ли я. Ведь это было как мимолетное виденье.>*
Ес. Любящий
тебя. Серг.
На конверте: Рязань.
Хлебная улица.
д. Ивана Фроловича
Фролова
передать Марии
Парменовной
Бальзамовой
Бальзамовой М. П., 12 июня 1913
М. П. БАЛЬЗАМОВОЙ>*
12 июня 1913 г. Москва
Благодарю! Карточку не намерен задерживать>* и возвращаю сейчас же по твоему требованию.
Писать мне нет времени, да и при том я уже больше и не знаю что. Относительно свидания я тоже не могу ничего сказать, может быть, ты и не ошибаешься, что «никогда»,>*может быть!
Если не понравится тон письма, то я писал параллельно твоему.
—— Сердце тоскою томиться устало — Много в нем правды, да радости мало…>*
——
Пусть и несвязно следует дальше стихотворение Надсона>*: Умерла моя муза — недолго она Озаряла мои одинокие дни! Облетели цветы, догорели огни, Непроглядная ночь, как могила, темна.
——
Письмо твое меня огорчило, если действительно нет искренности, так к чему же надевать маску лицемерия. Лучше уж разом нанести удар, чем медленно точить острые язвы. Я думаю, это крайне неблагородно.
Продолжайте дальше! если тебе нравится эта игра, но я говорю, что так делать постыдно, если ты не чувствуешь боли, то, по крайней мере, я говорю, что мне больно. Я и так не видал просвета от своих страданий, и неужели ты намерена так подло меня мучить. Я пошел к тебе с открытою душой, а ты мне подставила спину, но я не хочу, я и так без тебя истомился. Довольно! Довольно!
На конверте: Рязань.
Хлебная улица
д. Ивана Фроловича
Фролова
передать г-же Бальзамовой
Марии Парьменовной
Панфилову Г. А., 16 июня 1913
Г. А. ПАНФИЛОВУ>*
16 июня 1913 г. Москва
Дорогой Гриша! Извини меня, что я так долго не отвечал тебе. Была великая распря! Отец все у меня отнял,>* так как я до сих пор еще с ним не примирился. Я, конечно, не стал с ним скандалить, отдал ему все, но сам остался в безвыходном положении. Особенно душило меня безденежье, но я все-таки твердо вынес удар роковой судьбы, ни к кому не обращался и ни перед кем не заискивал. Главный голод меня миновал. Теперь же чувствую себя немного лучше. Ты уж меня прости. Я извиняюсь перед тобою, но ты не знаешь, как это трудно. Пока всего хорошего.
