– Ужасно, когда нет денег! – вырвалось у Люси укором. – Какие-то пять тысяч… – и свобода!
Бураев винил себя: иметь такую жену-красавицу, обещать ей всего себя, – и какие-то там пять тысяч, которых нет!..
Как-то Люси сказала:
– Я знаю, что Машенька поможет, и никаких почти денег не потребуется. А вот. Знаменитый Ростковский приятель ее мужа. У него огромные связи в Петербурге, он разводил Истоминых. Ты, конечно, не знаешь, а дело было ужасно скандальное, даже до Государя доходили. И развел что-то в три месяца.
– Твой Ростковский хапун известный.
Люси загадочно улыбнулась.
– Он сделает это даром, для… Машеньки.
– Тьфу! – не сдержался Бураев, плюнул. – Сколько же всяких гадов, грязи!.. Вот никогда-то не думал, что…
– Если неприятно, я не настаиваю. Будем терпеть… сказала Люси особым тоном, который взрывал Бураева.
– Да, да, да!.. – крикнул, взрываясь он, – мы проклинаем тот час, когда… Я понимаю! я всё понимаю!.. Есть женщины, для которых любовь – только пикантная приправка к… К чему?…
– К золотому!.. – вырвалось у него такое, что он убежал из дома и не встречался с Люси два дня.
То, что вырвалось у него, была такая «солдатчина», такая грубость… Он горел от стыда даже перед самим собой: «что она теперь думает обо мне?!»
Но она тонко «не поняла». Она сама подошла к нему, обняла его голову, нежно поцеловала и шепнула:
– Не сердись, Стеф. Поверь, я не поняла даже, что ты сказал… Но за что ты меня обидел?…
Он упал перед нею на колени и зарыдал, чего уж она никак не ожидала от солдата.
– Я обидел тебя, Люси моя… я оскорбил тебя! Если бы знала ты, как я страдаю!..
И он бешено стал целовать ей ноги.
Об адвокате Ростковском Люси сказала уверено: она знала, что для нее он сделает.
Один только раз видала она его в Москве, до знакомства с Бураевым, у Машеньки. Он не отходил от нее весь вечер, сыпал остротами, был в ударе, и она знала, что это она зажигает его огнем. Он проводил ее на вокзал, поцеловал как-то по особенному руку, вскоре ей написал, «по совету Машеньки», о незабываемом впечатлении, какое произвела на него «тетушка», и в заключение дерзко себе позволил «питать надежду, что потрясшая его встреча повторится». Она – в эти дни встретился с ней Бураев, – не обратила никак внимания. Но недавно опять случилось, и это ее затронуло: на обороте визитной карточки при букете, стояло тонко карандашом, «секретно», – определила Люси: «увидать Вас – счастье». Эти вороватые буковки, на обороте карточки, на краю, показались Люси смешными и… робкими, и она стала об этом думать. Она иногда мечтала… И казалось вполне возможным, что знаменитый, – и интересный, – случайный ее поклонник, за которым установилось прозвище – «неотражаемый», речи которого печатались в газетах, который брал головокружительные гонорары и расшвыривал деньги не считая, устроит развод недорого и скоро. Мечталось и другое. Как-то она спросила:
– Стеф, ты мог бы перевестись в Москву?
– Зачем?!..
– Там нас никто не знает… и новый круг. И для тебя, по службе… все-таки видней!..
– Это трудно. И с полком расставаться тяжело. Ты не можешь понять, что для офицера его часть, в которую он впервые вступил. Расстаться с ротой – для меня нелегко. И потом, надо иметь и связи, и… мотивы. И для чего, собственно?…
– А для меня?…
– Если уж так необходимо… для тебя я, конечно, могу сделать, но… Не успел теперь, а в будущем сентябре поеду держать в академию, надеюсь попасть. Тогда переедем в Петербург. Зачем же из-за какого-то года…
– Да, конечно…
В октябре судили Малечкину по обвинению в отравлении мужа, бухгалтера казначейства. Этого процесса давно ждали, из-за пикантных подробностей. Писали о нем и московские газеты. Должен был защищать местный присяжный поверенный Андреев, но совсем накануне суда из московских газет узнали, что главную защиту Малечкиной взял на себя присяжный поверенный А. Н. Ростковский при участии Андреева, из местных. Первой узнала об этом Люси, от Машеньки. Машенька сообщала, что – «вдруг совершенно неожиданно объявил, что это захватывающий процесс, что здесь дело идет о женской душе, о самом интимном в жизни, что, помимо сложного психологического элемента в этом деле, у него есть „личные побуждения
