Том 5. Война. Земля родная. Алый мак. Фимиамы - страница 17

Шрифт
Интервал
стр.
Проснусь я и думаю снова:
Ну, чем же сегодня опять,
Безумство блаженства земного,
Меня ты затеешь пытать?
Под яркой улыбкою Змея,
Над зыбким движеньем волны,
Какая дневная затея
Заменит мне милые сны?
Глаза бы мои не глядели
На эти кабинки, на пляж,
Но всё-таки встану с постели, –
Весь день проваляться нельзя ж!

«В доме шатки половицы…»

В доме шатки половицы,
В небе блещет яркий диск.
Докучает голос птицы.
Скучно-звонкий визг и писк.
Глаз не зорок и не меток,
Душен телу вечный плен.
Кто же хочет этих клеток,
Этих окон, этих стен?

Город Женевьевы

Не стремися в тот город, где царит Женевьева.
Госпожа Женевьева беспощадна во гневе.
Ей не скажешь спасибо, госпоже Женевьеве,
Не похвалишь тот город, где царит Женевьева,
Непреклонная, злая, но прекрасная дева,
Что мечтает жестоко о кровавом посеве.
Не стремися в тот город, где царит Женевьева.
Госпожа Женевьева беспощадна во гневе.

«Земная жизнь везде всё та же…»

Земная жизнь везде всё та же,
Всё тот же люд, и тот же труд,
И те же тихие на страже,
И тот же непреклонный суд.
И что бы небо ни вещало,
И как бы гром ни грохотал,
И как бы сердце ни дрожало
От тёмной боли тайных жал, –
Везде, всегда одно и то же,
Всё повторяется в веках,
И радость жизни так похожа
На боль, омытую в слезах.

«Не сказал мне ласкового слова…»

Не сказал мне ласкового слова
И ушёл, мечтая о другой.
Я к разлуке уж была готова,
Истомлена вещательной тоской.
Ну так что же! Буду гувернанткой,
Позабуду яркие мечты,
Жизнь отбуду скромной иностранкой,
Храня сентиментальные цветы.
Я умру, вздохнувши так же ровно;
Возвестит газетный некролог:
«Незабвенная Любовь Петровна
Скончалася, наш милый, верный друг».

Пьяный поэт

Мне так и надо жить, безумно и вульгарно,
Дни коротать в труде и ночи в кабаке,
Встречать немой рассвет тоскливо и угарно,
И сочинять стихи о смерти, о тоске.
Мне так и надо жить. Мучительную долю
Гореть в страстном огне и выть на колесе
Я выбрал сам. Убил я царственную волю,
В отравах утопил я все отрады, все.

«Цветы дня наглых, вино дня сильных…»

Цветы дня наглых, вино дня сильных,
Рабы послушны тому, кто смел.
На свете много даров обильных
Тому, кто сердцем окаменел.
Что людям мило, что людям любо,
В чём вдохновенье и в чём полёт,
Все блага жизни тому, кто грубо
И беспощадно вперёд идёт.
О правде мира что б ни сказали,
Всё это – сказки, всё это – ложь.
Мечтатель бледный, умри в подвале,
Где стены плесень покрыла сплошь.
Подвальный воздух для чахлой груди,
И обещанье загробных крыл.
И вы хотите, о люди, люди,
Чтоб жизнь земную я полюбил.

«Под сводами Утрехтского собора…»

Под сводами Утрехтского собора
  Темно и гулко.
Под сводами Утрехтского собора
  Поёт орган.
С Маргрет из Башенного переулка
Венчается сапожник Яков Дан
Под пение торжественного хора.
Под сводами Утрехтского собора
  В слезах невеста.
Под пение торжественного хора
  Угрюм жених.
«Вы все из одинакового теста», –
Он думает, нахмурен, зол и тих
Под сводами Утрехтского собора.
Под пение торжественного хора
  Венчай их, Боже!
Под сводами Утрехтского собора
  Чуть брезжит свет.
В коморке плётка есть из новой кожи,
И знает это бледная Маргрет
Под сводами Утрехтского собора.

«От кладбищенских болот…»

  От кладбищенских болот
Облаками поднимались оводы.
  Кто терял надежду, тот
Знает, как безумно-горьки проводы.
  В тихом шёпоте луны,
Над землею, медленно колдующей,
  Ты ушла в лесные сны
Девой утомлённой и тоскующей.
  С лунной бледностью лица
Головой о сосны кто-то стукался.
  Тёмный голос мертвеца
С девою насмешливо аукался.

Людское стадо

  Людское стадо, чему ты радо?
  Чего ты хочешь? Чего ты ждёшь?
  «Пить-есть нам надо, одеться надо,
  Да и без крова не проживёшь».
  Людское стадо, людское стадо,
Куда тебя погонят, туда ты и пойдёшь!
  Ленивы, злобны и бестолковы,
  Между собою у вас вражда.
  Но кто же, кто же куёт оковы?
  Кому же нужны труды раба?
  Людское стадо, твоя услада –
  Дурман словесный и злая ложь.
  Едва успеет упасть преграда,
  Уже другую ты создаёшь.
  Людское стадо, людское стадо,
Куда тебя погонят, туда ты и пойдёшь!

«Надоело уж нам, зеркалам…»

Надоело уж нам, зеркалам,
В эти тусклые лица глядеться.
Ах, когда же, когда же года
Перестанут пред нами вертеться?
Читать дальше
стр.
Похожие книги
Том 7. Изборник. Рукописные книги
Том 1. Книги стихов
Том 3. Восхождения. Змеиные очи
Том 6. Одна любовь. Небо голубое. Соборный благовест
Мелкий бес
Творимая легенда
Червяк
Маленький человек
Всепрощающая любовь
Избранное
Medium AEvum II[сборник стихотворений 1990-х гг.]
«Окна» РОСТА (1920)