Современник Рони, Эдмон Арокур, опубликовал, насколько нам известно, лишь одно произведение, относящееся к преистории, роман «Даах, первый человек». Это великолепный философский роман, как и романы Рони, но в еще большей степени, объединяющий в одном и том же герое тысячи лет эволюции. В нем рассказывается о человеке, или скорее — предшественнике человека, самого раннего палеолита. Некоторые главы, в частности та, где повествуется о «больших дождях», надолго запомнятся читателю.
Чуть менее качественный, но тоже интересный роман Клода Анэ «Ба йп (Тип шопбе». Как н в «Вамирэхе», в нем описан финальный этап мадленской культуры и тоже рассказывается история встречи последних мадленцев с первыми людьми эпохи неолита, встречи, приведшей к гибели мадленской культуры. Как видим, и тут в основе романа лежит устаревшая информация, пусть он и был написан в 1925 году.
Идем дальше и обнаруживаем роман «Ва’Гур, ясновидец» Фернана Мизора, весьма надуманный, и очень слабую, на наш взгляд, «Затерянную долину» Ноэля Роже.
Я лишь вскользь упомяну здесь романы Леона Ламбри («Миссия Руна по прозвищу Псих», «Рама, фея пещер»), весьма нескладно написанные по образцу романов Рони, «Племя с Лазурного озера» Мориса де Мулена, а также небольшие романы для «бойскаутов» и бесчисленные комиксы, в которых люди эпохи палеолита сражаются с тираннозаврами. Малюсенький анахронизм этак примерно в пятьдесят миллионов лет! Впрочем, тут следует отметить, что некоторые из них и не претендуют на достоверность, будучи сугубо юмористическими, например, американский «Алле-оп» или французский «Аршибальд»!
В области философской притчи с научной фантастикой граничит прекрасный роман Веркора — «Люди или животные?», — вышедший несколько лет тому назад. Он тоже на тему Затерянного Мира: некая научная экспедиция находит в Новой Гвинее питекантропов. И хотя научно-фантастическая часть в романе вторична, ибо основная цель притчи — показать, что не существует никакого удовлетворительного определения «человека», научное описание тут на очень высоком уровне.
В «Науке и путешествиях», тогда еще еженедельном журнале, издавшем немало превосходной научной фантастики, вышел вполне «читабельный» роман Рене Тевенена «Первый человек», в котором также собрано, хотя и не в столь ярких описаниях, как у Рони или Арокура, множество изобретений на протяжении одной-единственной человеческой жизни.
За рубежом также выходили романы или новеллы, посвященные истории первобытного общества. Некоторые из них откровенно отвратительные, к примеру, «Вернулись трое» Дж. Лесли Митчелла, где мы видим трех наших современников в Атлантиде, предполагаемой родине кроманьонцев. Один из героев утверждает, что устраивал пикники в пещерах Кро-Маньона (это укрытие под скалой, в котором расположен отель) и пил там дрянное мозельское вино. Ну что за мысль — пить мозельское в Перигоре! Есть грехи, которые сами в себе несут свое наказание!
Более оригинальна новелла Лестера дель Рея «Жизнь прошла», где неандертальцы исчезают не от стрел кроманьонцев, но просто-напросто вследствие отказа от борьбы, ибо чувствуют превосходство последних. Рони, кстати, тоже в одном из романов говорил об «отказе от органической надежды».
В «Далеких воспоминаниях»'[51] Пола Андерсона, на наш взгляд, одного из лучших современных фантастов, описана недружелюбная встреча последних неандертальцев с кроманьонцами. Вероятно, так оно порой и было. За исключением небольших деталей, вроде слишком преждевременного появления лука или присутствия в тексте Масктгойиз, саблезубого тигра, который к тому времени — по крайней мере, в Европе — как вид уже вымер, с научной точки зрения рассказ великолепен и чрезвычайно выразителен.
В рассказе «Эта земля останется свободной» Мюррей Лейнстер рассказывает о контакте экспедиции с Антареса с людьми эпохи позднего палеолита и о том, во что это вылилось тридцать тысяч лет спустя.
Классический «Рассказ о каменном веке» Уэллса единственная, по нашему мнению, история, написанная на английском языке, которую можно сравнить с «Борьбой за огонь». Два представителя ашёльской культуры, мужчина и женщина, изгнанные из племени, обретавшегося на берегах Темзы четвертичного периода, в конечном счете возвращаются в это племя победителями. С научной точки зрения упрекнуть автора практически не в чем: образование позволяло Уэллсу, как и Рони, понимать естественные науки «изнутри».
