Они услыхали и ответ Мэрты:
— Понимаешь, Чёрвен, они же горожане и не привыкли обращаться с кочергой.
Мальчики на кухне переглянулись.
— Она нас жалеет, — сказал Юхан. — А мы не нуждаемся в жалости.
Что же касается плиты, Марта не ошиблась. Плита не подвела, дрова в ней дружно трещали, и вскоре она накалилась докрасна, распространяя по кухне удивительное тепло.
— Святой домашний очаг! — сказал Мелькер. — У человека не было дома, пока он не изобрел очага.
— И пока она не пришла со своим жарким… — сказал Никлас и так набил рот мясом, что уже больше не мог вымолвить ни слова.
Они ели за кухонным столом, наслаждаясь теплом и домашним уютом. В плите шумел огонь, а за окном моросил дождь.
Когда мальчикам пришло время идти спать, дождь полил как из ведра. Нехотя покинули они обогретую кухню и потащились к себе на чердак, где было холодно, сыро и неуютно, хотя в плите на кухне еще теплился огонь. Пелле уже спал, закутанный в шерстяные кофты Малин, а на голову у него была натянута шерстяная шапочка.
Дрожа от холода, Юхан прижался носом к окну, пытаясь разглядеть дом Гранквистов. Дождь хлестал по стеклу, и мальчишка видел все сквозь плотную завесу струившейся воды. «Бакалейная лавка», — прочел он вывеску. Дом был такой же красный, как и Столярова усадьба. Участок спускался к заливу, где у Гранквистов был причал, такой же, как и в Столяровой усадьбе.
— Может, завтра познакомимся с этими ребятами, которые… — начал было Юхан, но внезапно осекся. На соседнем дворе происходило нечто странное. Дверь дома распахнулась, и кто-то выбежал под дождь. Это была девочка. В одном купальнике понеслась она к причалу, и за спиной у нее развевались длинные светлые волосы.
— Поди-ка сюда, Никлас, тут кое-что для тебя инте… — Но совсем оторопевший было Юхан снова осекся. Ибо дверь в соседнем доме опять распахнулась — и под дождь выскочила другая девочка, тоже в купальном костюме, и за спиной у нее тоже развевались длинные волосы, и она тоже неслась к причалу. Первая уже добежала до берега. Прыжок с мостков — и она уже скрылась под водой. Как только ее нос показался на поверхности, она закричала:
— Фредди, ты взяла мыло?
Юхан и Никлас молча переглянулись.
— Это и есть твои ребята, с которыми ты завтра хотел подружиться? — произнес наконец Никлас.
— Ну и дела! — только и вымолвил Юхан.
Они долго не спали в тот вечер.
— Не уснешь, пока ноги хоть чуточку не отогреются, — уверял Никлас.
Юхан согласился с ним. Они помолчали.
— Кажется, дождь перестал, — немного погодя сказал Юхан.
— Какое там, — ответил Никлас. — Над моей кроватью, наоборот, только начался.
«Бывает, что нравится, когда крыша течет, а бывает, что и не нравится…»
Никласу хотя и не нравилось, что с потолка капало на постель, но это его не очень огорчало, ведь ему было всего двенадцать лет и он не привык унывать. Зато оба брата отлично понимали, что Малин проведет бессонную ночь, если они тотчас доложат ей о новом бедствии, а так как они любили свою сестру и оберегали ее от неприятностей, то тихонько отодвинули постель Никласа от стены и поставили под капли ведро.
— Под стук капель глаза сами слипаются, — пробормотал Юхан, снова забираясь на свою кровать. «Кап, кап, кап!»
А Малин сидела в теплой кухне, не ведая о всех этих «кап, кап», и усердно строчила в своем дневнике. Ей непременно хотелось припомнить весь их первый день на острове Сальткрока. В заключение она написала:
Сижу здесь одна. Но такое чувство, словно на меня кто-то смотрит — не человек! Дом… Столярова усадьба! Дом столяра, миленький, полюби нас, будь так добр! Ведь ты только выиграешь от этого, тебе же все равно придется иметь с нами дело. Ты говоришь, что еще не знаешь, кто мы. Я могу рассказать. Этот длинный нескладный мужчина, который лежит в маленькой каморке при кухне и декламирует себе самому перед сном стихи, — Мелькер… Его ты должен опасаться, особенно если увидишь у него в руках молоток, или пилу, или какой другой инструмент. А вообще-то он добрый и безобидный. На чердаке три маленьких шалуна, о них я могу только сказать… да ведь ты, надеюсь, любишь детей? Тогда не рассердишься. Может, больше мне и незачем говорить? И ты, я думаю, привык к этому, пожалуй, Столяровы дети тоже не всегда были послушны? А тот, кто будет заботливо мыть твои окна и скоблить твои полы, тот, у кого со временем загрубеют руки, будет Малин собственной персоной. Хотя можешь быть уверен, что я и других заставлю помогать. А как же? Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы навести здесь порядок. Спокойной ночи, дорогая Столярова усадьба, теперь, верно, пора и спать. Маленькая холодная комнатушка на чердаке ожидает меня… но я стараюсь как можно дольше задержаться здесь, внизу, в твоей сельской кухне, у твоей раскаленной плиты, потому что здесь я чувствую себя рядом с твоим теплым бьющимся сердцем.
