Ангел тихо улыбнулся на его гневный тон, на грозную позу, когда Мендхем вдруг скрестил руки на груди.
— Я в этом мире недавно… — начал Ангел.
— Девятнадцать лет по меньшей мере, — сказал Мендхем. — В такие годы пора бы знать приличия! Это не оправдание!
— Могу я сперва задать вам один вопрос? — сказал Ангел.
— Да.
— Вы думаете, я Человек — подобно вам самим? Как подумал тот клетчатый?
— Если вы не человек…
— Еще один вопрос. Вы никогда не слышали об ангелах?
— Не советую вам подносить мне эти россказни! — предупредил Мендхем, возвращаясь к своему привычному крещендо.
— Но, Мендхем, — вмешался Викарий. — У него же крылья!
— Очень вас прошу, дайте мне поговорить с ним, — оборвал его Мендхем.
— Какой вы смешной! — сказал Ангел. — Что я ни скажу, вы меня перебиваете.
— Что же вы хотите сказать? — снизошел Мендхем.
— Что я в самом деле ангел…
— Чушь!
— Вот и опять!
— Вы лучше расскажите мне по чести, как вы очутились в кустах рододендрона в саду Викария Сиддермортонского прихода в том виде, в каком вы были. И в обществе самого Викария! Будьте любезны забыть вашу нелепую выдумку!..
Ангел пожал крылами.
— Что с ним, с этим человеком? — спросил он Викария.
— Мой милый Мендхем, — сказал Викарий, — я мог бы в двух словах…
— Кажется, мой вопрос достаточно ясен.
— Но вы не говорите, какой вам нужен от меня ответ, а если я отвечаю другое, вам не нравится.
— Чушь! — снова буркнул Мендхем. Потом опять повернулся к Викарию.
— Откуда он взялся?
Викарию стало страшно. К этому времени его вновь одолели сомнения.
— Он говорит, что он Ангел! — сказал Викарий. — Почему вы не хотите его выслушать?
— Ангел никогда не напугал бы четырех дам…
— Ах вот что вас так огорчило! — сказал Ангел.
— Достаточная, по-моему, причина! — объявил помощник Викария.
— Но я же не знал, — сказал Ангел.
— Нет, уж это слишком!
— Я искренне сожалею, что напугал тех дам.
— Еще бы вам не жалеть! Но я вижу, мне ничего от вас не добиться, от вас обоих. — Мендхем направился к двери. — Я уверен, в этом деле кроется что-то постыдное. А то почему бы вы не рассказали напрямик все как есть? Сознаюсь, вы меня озадачили. Чего ради в наш просвещенный век вы мне рассказываете вдруг эту фантастическую, эту неправдоподобную историю об ангеле, не возьму в толк! Какая вам польза от нее?
— Но постойте же и взгляните на его крылья! — молил Викарий. — Уверяю вас, он крылатый!
Мендхем уже взялся за ручку двери.
— С меня довольно и того, что я видел, — сказал он. — Вы, может быть, просто затеяли глупую шутку, Хильер?
— Ну что вы, Мендхем! — укорил Викарий.
Помощник остановился в дверях и поглядел через плечо на Викария. Он дал волю всему, что накопил против него за долгие месяцы.
— Не понимаю, Хильер, почему вы решили стать священником? Хоть убей, не понимаю! В воздухе носятся всевозможные веяния — социальные движения, экономические преобразования, женское равноправие, рационализация одежды, воссоединение христианских церквей, социализм, индивидуализм, права личности — все эти волнующие вопросы дня… Мы все — последователи Великого Преобразователя. А вы, вы набиваете птичьи чучела и повергаете в ужас дам своим полным пренебрежением к…
— Что вы, Мендхем… — начал Викарий.
Помощник не желал его слушать.
— Вы позорите свой сан вашим легкомыслием!.. Но это — пока только предварительное следствие, — добавил он с угрозой в зычном голосе и тут же (громко хлопнув дверью) вышел вон.
— Люди все такие странные? — спросил Ангел.
— Я в трудном положении, — сказал Викарий. — Понимаете… — Он запнулся, ища помощи у подбородка.
— Начинаю понимать, — сказал Ангел.
— Никто не поверит.
— Понимаю.
— Будут думать, что я говорю неправду.
— И что же?
— Мне это будет очень больно.
— Больно!.. Боль, — сказал Ангел. — Нет, я надеюсь, не будет.
Викарий покачал головой. Уважение прихожан составляло до сих пор всю радость его жизни.
— Понимаете, — сказал он, — все бы выглядело куда более приемлемо, если бы вы говорили, что вы просто человек.
— Но я не человек, — сказал Ангел.
— Да, вы не человек, — подтвердил Викарий. — Так что не выйдет…
…Здесь, знаете, никто никогда не видел ангела, не слышал об ангелах, кроме как в церкви. Если бы вы избрали для своего дебюта церковную кафедру во время воскресной службы, — все могло бы повернуться иначе. Но теперь уже не изменишь… (Тьфу ты!) Никто, решительно никто в вас не поверит!
