Новым в «Энн Виккерс» было и неожиданное для Льюиса внимание к теме любви. Прежние герои Льюиса, люди бэббитовского склада, жили удивительно бедной эмоциональной жизнью, вовлеченные в «механическую» рутину своего существования. В отличие от своих коллег, таких, как Драйзер, Шервуд Андерсон или Хемингуэй, Синклер Льюис казался робким во всем, что касалось изображения личной жизни своих героев.
Любовные сцены романа, безусловно, уступают по силе страницам, посвященным Копперхед-Гэпу. Порой Льюис даже впадает в откровенную сентиментальную слащавость, например, в психологически слабо мотивированной истории Энн и судьи Барни Долфина. И все же, несмотря на неровность романа, заметно, как изменился самый взгляд писателя на жизнь, как повысился его интерес к психологии человека. Льюис размышляет о месте женщины в обществе, о ее отношении к семье, о соотношении «личного» и «общественного» в ее жизни. Думается, что прав биограф Льюиса Марк Шорер, который видит в «Энн Виккерс» элементы «романа воспитания», то есть произведения о росте, становлении личности.
Как-то Синклер Льюис сказал о себе, что он в большей мере диагност, чем врач, что ему легче определить болезнь, чем найти методы ее лечения. Романист, прославившийся в 20-е годы своими открытиями Гофер-Прери и Бэббита, Эроусмита и Элмера Гентри, на этот раз взбудоражил общественность, обнажив ужасы американских тюрем. Как излечить это зло, ему было далеко не ясно. Явно слабый финал романа, этот традиционный для Льюиса «хэппи энд», где героиня обретает тихое семейное счастье с Барни Долфином, является в какой-то мере попыткой самого Льюиса уйти от тех сложных и трудных вопросов, которые вставали перед романистом в 30-е годы.
И все же в «Энн Виккерс» он нашел новый тип положительного героя. Когда-то сила Мартина Эроусмита, как полагал Льюис, коренилась в его презрении к политике. Теперь Энн Виккерс — по крайней мере на лучших страницах романа — предстает как фигура социально активная.
