Погодину М. П., июнь (до 21) 1821 ("Что скажете о моем неугомонстве…")>*
11. М. П. ПОГОДИНУ Июнь (до 21) 1821 г. Москва
Что скажете о моем неугомонстве? Вместо того чтобы благодарить вас, любезнейший Михайло Петрович, я к вам с новыми просьбами. — Дайте, ради Бога, что-нибудь Гавриловского. Такое время пришло, что и Гаврилова надо.
Ваш Тчв
Погодину М. П., 23 июня 1821>*
12. М. П. ПОГОДИНУ 23 июня 1821 г. Москва
Давыдов>*, vindicta capiti imposita>*, сказал мне и Бычкову>*: «Vos non amplius morate»,[2] то есть обещал экзаменовать нас завтра>(1). Итак, последний акт вашего милосердия и сердолюбия, пришлите мне, если можно, с вопросами Череп<анова> также и I т. Шрека>* и то, что́ он отметил. Еще же — и Гаврилова вопросы. Засим остаюсь
вас, милостивого государя
и через 10 часов кандидата,
покорный слуга
Тютчев
>(1) т. е. сегодня>*
Погодину М. П., 2 октября 1821>*
13. М. П. ПОГОДИНУ 2 октября 1821 г. Москва
Услышав сегодня, что вы в Москве, тотчас поехал к вам, любезный Михайло Петрович. Но как поймать удовольствия с первого разу довольно трудно, а должно наперед за ними гоняться, то и не удивило меня, что я не застал вас дома. — Приезжайте, сделайте одолжение, сегодня, если вам можно и если вам хочется одолжить вашего покорного
Тютчева.
Погодину М. П., октябрь 1821>*
14. М. П. ПОГОДИНУ Начало октября 1821 г. Москва
Покорно благодарю вас за «Елоизу»>* — и прошу вас — «Confessions»…>* Какой том лексикона>* нужен вам? — Что знаете об этом сочиненьи Свиньина «Петербург и его окрестности»?..>*
Погодину М. П., 12 октября 1821>*
15. М. П. ПОГОДИНУ 12 октября 1821 г. Москва
Посылаю к вам, любезнейший благодетель мой, как вы назначили мне — за «Confessions» Руссо. Отчего ж не скажете вы мне, какой том нужен вам из моего лексикона?
Он и я, как вы должны быть уверены, всегда к вашим услугам.
Тютчев
P. S. Не знаете ли вы, где бы можно было достать это сочиненье Свиньина, которое, по вашим словам, желал бы очень прочесть.
12. Поутру
Погодину М. П., ноябрь 1821>*
16. М. П. ПОГОДИНУ Первая половина ноября 1821 г. Москва
Говорил я, любезнейший Михайло Петрович, о Горации с Раичем. Он согласен уступить вам свою часть. И когда вам будет время, зайдите к нему. — Живет он, как вы, я думаю, знаете, в доме Муравьева на Дмитревке>*. — Сделайте одолжение — утолите мою жажду. Пришлите продолжение «Исповеди». Никогда с таким рвением и удовольствием я еще не читывал. — Сочинение это всякому должно быть занимательно. Ибо, поистине, Руссо прав: кто может сказать о себе: я лучше этого человека?>*
Ваш покорный —
Тютчев
Погодину М. П., 3–4 декабря 1821>*
17. М. П. ПОГОДИНУ 3–4 декабря 1821 г. Москва
Посылаю к вам, любезнейший Михайло Петрович, вожделенного Горация. Этот Гораций стоит Раичу — 5 рублей.
Не можете ли вы побывать на сих днях у меня? Имею сообщить вам нечто до вас касающееся>*.
Ваш Тютчев
Погодину М. П., декабрь 1821>*
18. М. П. ПОГОДИНУ Середина декабря 1821 г. Москва
Как вы решились с Булыгиными, любезнейший Михайло Петрович? Они предлагали вам по часам — согласились ли вы? Я по крайней мере желал бы этого — и то, признаюсь, более для себя, нежели для вас. Таким образом вас чаще можно бы было видать.
Если вам мой немецкий лексикон не нужен, то я бы просил вас — мне его прислать.
Ваш Тютчев
Козловскому П. Б., 16/28 декабря 1824>*
19. П. Б. КОЗЛОВСКОМУ 16/28 декабря 1824 г. Мюнхен
Munich. Ce 16/28 décembre 1824
Mon Prince,
Il faut être bien persuadé de l’inépuisable bienveillance qui fait le fonds de votre caractère, pour se hasarder de venir, comme je le fais, vous importuner par ma lettre. Je pourrais à la vérité trouver une cause suffisante dans l’attachement bien sincère que je vous ai voué. Vous savez, mon Prince, qu’un attachement vrai a une certaine valeur intrinsèque, indépendante, pour ainsi dire, de la personne qui l’éprouve, et vous ne sauriez guères douter du mien, si toutefois vous daignez encore vous en souvenir.
Il y a certainement bien peu d’hommes dans les sentiments desquels on puisse avoir une confiance assez grande, pour oser croire, qu’après une séparation de deux ans et en dépit de tous les changements que le temps doit nécessairement amener, on en soit avec eux au même degré d’affection, où on les a quittés. Une telle confiance, j’ose le dire, est un véritable hommage. On ne la doit qu’à Dieu et à ces belles âmes qui (n’en déplaise à la doctrine du droit divin) sont ses seuls représentants avoués sur notre pauvre terre
