Как в прежних своих статьях, кроме разностей племенных, Киреевский указывает три основных начала просвещения европейских народов: христианство в форме Римской церкви, образованность языческого мира и возникшую из насилий завоевания государственность. Все эти три элемента Запада, по мнению Киреевского, были совершенно чужды древней Руси, для чистого влияния христианского учения на жизнь человека на Руси не было тех препятствий, какие Европа находила «в сомкнутой образованности мира классического и в односторонней образованности народов Запада», в отношении государственном русский народ устраивался вполне самобытно. Особенностью настоящей статьи Киреевского, сравнительно с прежними его сочинениями, является выделение греческого мира из понятия о мире классическом по отношению его к западному просвещению и определение влияния варваров на европейскую образованность не только в смысле чисто культурном, в смысле благоприятного условия для более полного и многостороннего развития просветительного начала, но главным образом в смысле важности следов их завоеваний в строе государственной жизни западноевропейских народов. В связи с этим несколько изменяется и характеристика соответствующих начал образованности русской: автор допускает, что Древняя Русь не была совсем чужда древней классической образованности, что она была причастна ей, но в той уже форме, в какой эта образованность прошла сквозь учение христианское; указание на отсутствие элемента завоевания в развитии государственности на Руси было делаемо Киреевским и раньше, но мимоходом, — теперь, в сопоставлении с новым определением влияния варваров на образованность Запада, указание это получило особый самостоятельный смысл и значение.
Такие изменения в оттенках основных положений весьма интересны в биографическом отношении: видна безостановочная работа мысли в определенном направлении, искание истины, прояснение сознания, и это следует принять во внимание не только для характеристики личности Киреевского, но и при определении и оценке конечных результатов всей его деятельности.
Переходя затем к выяснению влияния каждого из трех названных элементов на дальнейшее развитие Европы, Киреевский говорит, что «всеобъемлющим» началом была старая римская образованность, которая проникала в самое основное строение общественных отношений, в законы, в жизнь, в нравы, в обычаи, в первое развитие наук и искусств европейских, в весь внутренний состав жизни западного человека и преобразовывала более или менее все другие влияния согласно своему господствующему направлению. Но римская образованность отличалась односторонне рассудочным пониманием жизни. Такая же отвлеченная формальная рассудочность является определяющим признаком и всей жизни европейской: религиозного сознания, общественного и государственного строя, философии, наук и искусств Запада. Мысль эта была высказываема и развиваема Киреевским уже и раньше, теперь она приобретает только больше законченности и определенности. Роковая особенность римского ума, отрешенная рассудочность мало-помалу проникла в сознание и само учение богословов Римской церкви и разрушила в них присущую христианскому умозрению гармоническую цельность — отсюда все особенности римского католицизма, весь характер исторического развития средних веков, отсюда и папа Николай I, и Лютер, и Штраус. Духом узкого формализма и отвлеченной рассудочности проникнуто и внешнее устроение европейского общества. Государственное устройство на Западе возникло из завоевания или насилия — отсюда враждебная разграниченность сословий, возникшая из борьбы спорящих друг с другом племен, угнетавшего и угнетенного, наружные, формальные и насильственные условия примирения, условные, по договору установленные правила формальных отношений, рыцарские законы чести, искусственная связь рыцарских замков, являющихся отдельными государствами в государстве, формально-логическая законность. Начавшись насилием, государства европейские, скрывавшие под общественными формами постоянно одни частные партии, должны были развиваться переворотами, ибо развитие государства есть не что иное, как раскрытие внутренних начал, на которых оно основано.
