И вот теперь, отчаянно потея от натуги, он все-таки сообразил, что от него ждут каких-то самостоятельных мыслей, что ему надлежит выразить в словах те стремления, которые отличают его, Элмера Гентри, от всякого другого человека, связно изложить собственные убеждения, и что теперь на одних воплях «аллилуйя» ему уже не выехать.
Он старался припомнить слышанные им ранее проповеди, речи. Но вот беда: все эти проповедники были так глубоко убеждены в своем духовном превосходстве, так превосходно вооружены тяжеловесными изречениями! А ведь он-то вовсе не уверен сейчас, действительно ли его призвание — быть проповедником, который призван нести людям свет, озаривший его, или он всего-навсего грешник…
Да! Грешник — и только! И навсегда! Будь он проклят, если отступится от старины Джима! Нет уж, дудки. Или предаст Джуаниту… Сколько она от него натерпелась! Явится к ней иной раз пьяный в стельку, грубый, наглый, а она только поддразнит его, и все… А как она обнимала его!.. Как умела вовремя выставить за дверь эту надоедливую Неллину тетку! Подмигнет ему, а сама наплетет тетушке, что в голову придет, да и выпроводит куда-нибудь в лавочку за продуктами… Эх, если бы только Джуанита была рядом! Вот кто подсказал бы ему, как поступить! Уж она бы ему посоветовала! То ли послать ректора и христианскую молодежь к чертям собачьим, то ли воспользоваться случаем и доказать Эдди Фислингеру и всем этим зазнайкам из ХАМЛ, что и он не такой уж болван… Э, нет, постойте! Не сам ли ректор сказал, что он, Элмер, и есть главная шишка? Ведь и собрание-то собирают из-за него. Ректор Кворлс — и Джуанита! Ну нет! Обоих ему не сохранить. А ректор-то: пожаловал собственной персоной…
Хм-м… Еще, может, и в газеты попадешь. Спас закоснелого грешника — не хуже, чем Джадсон Робертс. Джуанита… А-а, такую юбку найдешь где хочешь. Ты вот попробуй найди парня, который так вот запросто, с места в карьер, спасает заблудшие души!.. Ладно, к чертям все эти дурацкие мысли. Надо набросать эту самую речь, пока Джим спит. Как это там сказано?.. «Виноградари… в поте лица…» Что-то в этом роде. В библии где-то… Да-а: ну и досталось же ему! С одной стороны нажимает этот тихоня Эдди, с другой наскакивает Джим… Но все равно, как бы его ни донимали, он должен доказать тем гадам, что умеет все ничуть не хуже…
А-а, проклятье! Нет, так далеко не уедешь, так она у него никогда не будет написана, эта речь. Но все же…
М-да… Да, но о чем же все-таки говорить, черт побери? Подумаем… Стоп, идея! Вот о чем: как здоровый малый, спортсмен… да: чем он, дескать, сильней, тем более ему-то и надо признать, что святой дух даже его уложил на обе лопатки…
Нет. Вот чертовщина! Об этом уже говорил Старина Джад. Надо что-нибудь новенькое или хоть чуточку поновее.
И хватит чертыхаться. Надо это кончать. Раз уж ты встал на праведный путь, так и держусь, как ни трудно. Ему ли бояться трудностей… Да они со Стариной Джадом такие здоровые ребята, они кого хочешь…
Нет, сэр. Тут дело не в Старине Джаде. Мама — вот главное. Что бы она подумала, если б увидела его с Джуанитой? С этой распущенной, бесстыжей девкой… Да, надо навести во всем полную ясность. Ну, ладно! Элмер ухватился руками за край рабочего стола. Стол затрещал. Ощущение собственной силы радовало его. Засучив рукава засаленного красного свитера, он погладил свои мощные бицепсы и вновь обратился к своим апостольским трудам.
Значит, так: чего они будут ждать от него, эти ребята из Христианской Ассоциации? Есть! Нашел! Человек сам по себе ничего не значит. Если он чего-нибудь и добился в жизни, стало быть, на то была эта… как ее… воля божья.
И Элмер начал прилежно записывать что-то своим размашистым и корявым почерком в десятицентовой тетради по немецкому языку, потом сорвался с места и стал с важным видом раскладывать на столе всю свою библиотеку: библию — подарок матери; евангелие — подарок учителя воскресной школы; учебники по закону божьему и по истории церкви и один из четырнадцати томов «Собрания знаменитых проповедей», купленный им в Кейто за семнадцать центов во время одного из редких приступов библиомании — под пьяную руку. Сначала он сложил книги так, потом переложил их эдак. Стал постукивать по переплетам вечной ручкой. Вдохновение улетучилось бесследно. Что ж, тогда пороемся в библии. Уж в ней-то каждое слово полно вдохновения, что бы там ни говорили безбожники вроде Джима. Откроем первый попавшийся текст и будем развивать мысль.
