— Ну, не так уж я страшен, — сказал очень польщенный мистер Стайлс.
— Во всяком случае, я совсем не хочу, чтобы вы решили, будто я наговариваю вам на Шалларда за его спиной. Знаете что? Пригласите вместе с дорчестерскими старостами Шалларда на завтрак или на обед и меня тоже и дайте мне задать ему несколько вопросов. Я с ним поговорю в открытую! Неужели же вы рискнете прослыть заступником атеиста, который свил себе гнездо в церкви? Не следует ли заставить его сбросить личину и выложить нам свои убеждения? Если я неправ, то извинюсь перед вами и перед ним, и тогда можете назвать меня как угодно — и наушником, и нахалом, и вздорным клеветником, и идиотом, который сует нос не в свои дела!
— М-да… А все же он как будто симпатичный малый! — Мистеру Стайлсу было явно не по себе. — Хотя, если правда, что он действительно безбожник, этого, думаю, так оставить нельзя.
— Устроит вас, если я в эту пятницу приглашу вас, нескольких старост и Шалларда пообедать в отдельном кабинете Спорт-клуба?
— Ну что ж…
III
Фрэнк был настолько простодушен, что потерял самообладание, когда Элмер начал запугивать и орать на него, грозно надвигаясь всею своею массой, в то время как его же, Фрэнка, собственные старосты почтительно ловили каждое слово Элмера. В запальчивости позабыв всякую осторожность, Фрэнк тоже раскричался и выпалил, что отрицает божественное происхождение Иисуса Христа, что не уверен в существовании загробной жизни, не уверен даже в существовании какого-то определенного бога!
— Почему, в таком случае, вы не сложите с себя сан, мистер Шаллард? — резко перебил его мистер Уильям Дмлинджер Стайлс. — Добровольно, не дожидаясь, пока вас выгонят.
— Потому что я еще не уверен… Да, я считаю, что наши церкви в их нынешнем виде так же нелепы, как вера в колдовство, и все-таки я убежден, что можно создать церковь, свободную от суеверий, церковь, которая будет помогать нуждающимся, даст народу то мистическое нечто, которое сильнее разума, то чувство душевного подъема, которое возникает, когда люди едины в своем поклонении неведомой силе добра. О себе лично могу сказать, что мне будет одиноко в мире, где нет ничего, кроме унылых дискуссионных клубов. Я думаю, по крайней мере пока еще, что у многих душ есть потребность поклоняться чему-то, пусть это даже будет красивый обряд…
— «Мистическая потребность поклоняться»! «Неведомая сила добра»! Слова, слова и слова! Сахарная водичка! — загремел Элмер. — И это при том, что вам уж дан величественный и вполне конкретный образ, достойный поклонения и подражания, — образ Иисуса Христа! Извините, что я вмешиваюсь, господа, но мне — не как священнику, а просто как смиренному и благочестивому христианину — физически тошно, когда кто-то начинает воображать: он-де так много знает, что может выкинуть в окошко самого Христа — Христа, в которого столько веков верит весь цивилизованный мир, — и пытается заменить его набором пустых фраз! Простите, мистер Стайлс, но в конце концов религия — дело серьезное, и если мы вообще решаемся называть себя христианами, то обязаны признавать существование бога доказанным фактом. Еще раз прошу извинить.
— Пожалуйста, доктор Гентри, пожалуйста. Вполне понимаю ваши чувства, — сказал Стайлс. — И — хоть я и не авторитет по части духовных дел — не только понимаю, но и разделяю их. Полагаю, что и остальные господа тоже… Ну-с, Шаллард, а с вами так: можете придерживаться каких угодно взглядов, но только не на нашей кафедре. Почему бы вам не уйти тихо и мирно, пока мы сами вас не выбросили вон?
— Не имеете права! Для этого требуется решение всего прихода!
— Ничего, не волнуйтесь. Будет и решение всего прихода! — пообещал староста Уильям Доллинджер Стайлс.
IV
— Что будем предпринимать, дорогой? — устало спросила Бесс. — Я, конечно, всегда и во всем с тобой, но давай-ка смотреть на вещи практически. Может, проще и лучше будет все-таки уйти самому?
— Что я такое сделал, чтобы уходить? Я жил честно. Я не лгал, не подличал, не крал. Я проповедовал творческую мысль, счастье, справедливость, стремление к правде. Я, конечно, не бог весть какой мудрец, но мои люди все-таки узнали от меня, что есть на свете такие науки, как этнология
