Разве он и Шэрон не познакомились с таким прославленным евангелистом, как сам доктор Хауард Бенкок Бинч, этим величайшим из баптистов, сторонником буквального истолкования библии, директором «Школы проповедников истинного писания», издателем «Стража Вертограда», автором «Грубейших ошибок псевдонауки»? И разве доктор Бинч не отнесся к Элмеру как к сыну?
Доктор Бинч оказался в Джолиете во время выступлений Шэрон проездом в Эбнер-колледж, куда направлялся в связи с присвоением ему шестой ученой степени доктора богословия. Он позавтракал вместе с Шэрон и Элмером.
— Скажите, доктор Бинч, какие гимны, на ваш взгляд, действуют сильнее всего, когда призываешь к покаянию? — спросил Элмер.
— Что ж, скажу вам, брат Гентри, — тоном знатока отозвался его собеседник. — Я считаю, что на простые сердца ничто так не действует, как «Таков, как есть» и «Иисус, я возвращаюсь в отчий дом».
— Боюсь, что не согласна с вами, — запротестовала Шэрон. — Мне кажется… Хотя, разумеется, у вас, доктор Бинч, и опыта и таланта куда больше…
— Вовсе нет, дорогая сестра, — возразил доктор Бинч, бросив на Шэрон плотоядный взгляд, при виде которого у Элмера заныло сердце от ревности. — Вы молоды, но мы все отдаем должное вашему дарованию.
— Очень вам благодарна. Но я хочу сказать вот что: это чересчур вялые гимны. Мне представляется, что надо выбирать гимны зажигательные, от которых ноги ходят сами, как в танце, и несут вперед, прямо к скамье покаяния.
Забыв проглотить кусок жареной свинины, доктор Бинч добродетельно воздел свою дряблую белую руку.
— О сестра Фолконер, как меня огорчает, что вы употребляете слово «танец» в применении к евангелическому собранию! Что есть танец? Танец есть преддверие ада! Сколько невинных девушек встретили в танцзале соблазны, которые ввергли их в пучину страшного порока!
В течение двух минут — в тех же выражениях, какими пользовалась и сама Шэрон, — доктор Бинч просвещал их относительно танцев, закончив горячим призывом:
— Я умоляю вас не говорить, что ноги несут грешников к скамье покаяния, «как в танце»!
— Знаю, доктор Бинч, знаю. Я имела в виду освещенный писанием смысл: ведь сказано же, что «Давид плясал перед господом».
— Нет, мне думается, что тут смысл совсем иной. Жаль, что вы не знаете древнееврейского. Это слово надо бы переводить не «плясал», но «был движим духом».
— Неужели? Я и не знала. Я этим выражением воспользуюсь.
Все трое помолчали с ученым видом.
— Доктор Бинч, а какие приемы, по вашему мнению, вернее всего побуждают людей идти к алтарю, когда они не желают подчиниться святому духу?
— Я всегда для начала предлагаю поднять руки тем, кто желает, чтобы за него молились.
— Да? А не лучше ли предложить им встать? Раз уж человек встал на ноги, ему гораздо легче выйти в проход и подойти к алтарю. Когда он просто поднимает руку, он может и опустить ее раньше, чем вы его заметите. Мы дали указания нашим распорядителям, что как только кто-нибудь встает, они сразу подскакивают и предлагают: «Брат, может быть, пройдете вперед, пожмете руку сестре Фолконер и примкнете к защитникам Иисуса?»
— Нет, — заявил доктор Бинч, — я знаю по опыту, что бывает много нерешительных людей, на которых надо воздействовать постепенно. Возможно, впрочем, мы оба правы. Мой девиз как спасителя душ — да будет мне позволено применить к себе столь высокое звание — таков: всякий способ хорош, если помогает, грубо говоря, сбыть товар.
— Что ж, это правильно, — отозвался Элмер. — А скажите, доктор Бинч, что вы делаете с обращенными после того, как они выйдут к алтарю?
— Я всегда стараюсь устроить так, чтобы их можно было пригласить в отдельную комнату. Это дает им возможность по-настоящему глубоко продумать свой новый и важный шаг. А поскольку дверь закрыта, им уже не ускользнуть. Да, кстати, и толпа не разглядывает их, не смущает.
— Не очень убедительно, по-моему, — сказала Шэрон. — Я считаю, что человек, который вызвался стоять за Христа, должен найти в себе мужество не смущаться других людей. А какое впечатление производит на толпу необращенных большая группа алчущих спасения у скамьи покаяния! Согласитесь, брат Бинч, — простите: доктор Бинч, — ведь многие из тех, кто приходит на собрание, только чтобы убить время, невольно заражаются и проникаются верой, видя, как глубоко потрясены другие.
