Том 3. Стихотворения и поэмы 1907–1921 - страница 31

---

Перейти на стр. ОК

---

Тощий куст и скалу над водой…

Где же дом? — И скользящей ногою

Спотыкаюсь о брошенный лом,

Тяжкий, ржавый, под черной скалою

Затянувшийся мокрым песком…

Размахнувшись движеньем знакомым

(Или всё еще это во сне?),

Я ударил заржавленным ломом

По слоистому камню на дне…

И оттуда, где серые спруты

Покачнулись в лазурной щели,

Закарабкался краб всполохнутый

И присел на песчаной мели.

Я подвинулся, — он приподнялся,

Широко разевая клешни,

Но сейчас же с другим повстречался,

Подрались и пропали они…

А с тропинки, протоптанной мною,

Там, где хижина прежде была,

Стал спускаться рабочий с киркою,

Погоняя чужого осла.

6 января 1914 — 14 октября 1915

Родина (1907–1916)

«Ты отошла, и я в пустыне…»

Ты отошла, и я в пустыне

К песку горячему приник.

Но слова гордого отныне

Не может вымолвить язык.

О том, что было, не жалея,

Твою я понял высоту:

Да. Ты — родная Галилея

Мне — невоскресшему Христу.

И пусть другой тебя ласкает,

Пусть множит дикую молву:

Сын Человеческий не знает,

Где приклонить ему главу.

30 мая 1907

«В густой траве пропадешь с головой…»

В густой траве пропадешь с головой.

В тихий дом войдешь, не стучась…

Обнимет рукой, оплетет косой

И, статная, скажет: «Здравствуй, князь.

Вот здесь у меня — куст белых роз.

Вот здесь вчера — повилика вилась.

Где был, пропадал? что за весть принес?

Кто любит, не любит, кто гонит нас?»

Как бывало, забудешь, что дни идут,

Как бывало, простишь, кто горд и зол.

И смотришь — тучи вдали встают,

И слушаешь песни далеких сел…

Заплачет сердце по чужой стороне,

Запросится в бой — зовет и мани́т…

Только скажет: «Прощай. Вернись ко мне» —

И опять за травой колокольчик звенит…

12 июля 1907

«Задебренные лесом кручи…»

Задебренные лесом кручи:

Когда-то там, на высоте,

Рубили деды сруб горючий

И пели о своем Христе.

Теперь пастуший кнут не свистнет,

И песни не споет свирель.

Лишь мох сырой с обрыва виснет,

Как ведьмы сбитая кудель.

Навеки непробудной тенью

Ресницы мхов опушены,

Спят, убаюканные ленью

Людской врагини — тишины.

И человек печальной цапли

С болотной кочки не спугнет,

Но в каждой тихой, ржавой капле —

Зачало рек, озер, болот.

И капли ржавые, лесные,

Родясь в глуши и темноте,

Несут испуганной России

Весть о сжигающем Христе.

Октябрь 1907 — 29 августа 1914

На поле Куликовом

1

Река раскинулась. Течет, грустит лениво

  И моет берега.

Над скудной глиной желтого обрыва

  В степи грустят стога.

О, Русь моя! Жена моя! До боли

  Нам ясен долгий путь!

Наш путь — стрелой татарской древней воли

  Пронзил нам грудь.

Наш путь — степной, наш путь — в тоске безбрежной —

  В твоей тоске, о, Русь!

И даже мглы — ночной и зарубежной —

  Я не боюсь.

Пусть ночь. Домчимся. Озарим кострами

  Степную даль.

В степном дыму блеснет святое знамя

  И ханской сабли сталь…

И вечный бой! Покой нам только снится

  Сквозь кровь и пыль…

Летит, летит степная кобылица

  И мнет ковыль…

И нет конца! Мелькают версты, кручи…

  Останови!

Идут, идут испуганные тучи,

  Закат в крови!

Закат в крови! Из сердца кровь струится!

  Плачь, сердце, плачь…

Покоя нет! Степная кобылица

  Несется вскачь!

7 июня 1908

2

Мы, сам-друг, над степью в полночь стали:

Не вернуться, не взглянуть назад.

За Непрядвой лебеди кричали,

И опять, опять они кричат…

На пути — горючий белый камень.

За рекой — поганая орда.

Светлый стяг над нашими полками

Не взыграет больше никогда.

И, к земле склонившись головою,

Говорит мне друг: «Остри свой меч,

Чтоб недаром биться с татарвою,

За святое дело мертвым лечь!»

Я — не первый воин, не последний,

Долго будет родина больна.

Помяни ж за раннею обедней

Мила друга, светлая жена!

8 июня 1908

3

В ночь, когда Мамай залег с ордою

  Степи и мосты,

В темном поле были мы с Тобою, —

  Разве знала Ты?

Перед Доном темным и зловещим,

  Средь ночных полей,

Слышал я Твой голос сердцем вещим

  В криках лебедей.

С полуно́чи тучей возносилась

  Княжеская рать,

И вдали, вдали о стремя билась,

  Голосила мать.

И, чертя круги, ночные птицы

  Реяли вдали.

А над Русью тихие зарницы

  Князя стерегли.

Орлий клёкот над татарским станом

  Угрожал бедой,

А Непрядва убралась туманом,

  Что княжна фатой.

И с туманом над Непрядвой спящей,

  Прямо на меня

Ты сошла, в одежде свет струящей,

  Не спугнув коня.

Серебром волны блеснула другу

Читать дальше

---

Перейти на стр. ОК

---