Том 3. Сочинения (1884-1885) Рассказы. Юморески. «Драма на охоте» - страница 39
Англичане очень дорого ценят время. «Время — деньги», говорят они, и потому своим портным вместо денег платят временем. Они постоянно заняты: говорят речи на митингах, ездят на кораблях и отравляют китайцев опиумом. У них нет досуга… Им некогда обедать, бывать на балах, ходить на рандеву, париться в бане. На рандеву вместо себя посылают они комиссионеров, которым дают неограниченные полномочия. Дети, рожденные от комиссионеров, признаются законными. Живет этот деловой народ в английских клубах, на английской набережной и в английском магазине. Питается английской солью и умирает от английской болезни.
Задача>*
Предлагаю на разрешение читателя задачу.
Я, моя жена и теща вышли в 2 часа ночи из дома, где все трое пировали на свадьбе у одного нашего дальнего родственника. На свадьбе мы, конечно, выпили и закусили.
— В моем положении я не могу пешком идти, — заявила жена. — Найми, Кирюша, извозчика.
— Бог знает что ты выдумываешь, Даша! — запротестовала теща. — При нонешней дороговизне, когда на хлеб к чаю нет… дров нету, а ты на извозчика! Не слушай ее, батюшка!
Но я, дорожа здоровьем жены и плода любви своей несчастной (читатель, конечно, уже догадался, что жена моя была в интересном положении) и находясь в том стадии>* блаженно-смиренномудрого подпития, когда пешее хождение служит прекрасной учебно-вспомогательной прогулкой для уразумения теории Коперника о вращении земли, я не послушался тещи и крикнул извозчика. Извозчик подкатил и… Но тут начинается самая задача.
Размеры извозчичьих санок вам известны. Я литератор, из чего явствует, что я тощ и легковесен. Моя жена — тоже тоща, но она все-таки шире меня, ибо ее поперечные размеры волею судеб увеличены. Теща же изображает из себя дистанцию огромного размера; поперечник ее равен длиннику; вес 7 пуд. 24 фунта.
— Втроем мы не усядемся на одного извозчика, — сказал я. — Нужно нанять еще другого.
— Ты, батюшка, с ума сошел, что ли? — зафордыбачилась теща. — За квартиру платить нечем, а ты захотел двух извозчиков! Не позволю! И благословения вам моего не будет! Прокляну!
— Но поймите же, мамаша, — сказал я наивозможно почтительным голосом, — втроем нам усесться никак невозможно. Если вы сядете, то, будучи, благодаря бога, полны, вы займете три четверти сиденья. Я-то, как худенький, пожалуй, еще могу сесть рядом с вами; Дашенька же, по случаю своего положения, рядом с вами усесться не может. Где же ей сесть?
— Как знаете, мучители мои! — замахала руками теща. — А нанимать другого извозчика нет вам моего благословения!
— Хорошо-с… — начал я вслух думать. — Я, как худощавый, сяду с вами, но тогда Дашеньке негде сесть; если же я сяду с Дашей — вам нет места… Хорошо-с… Постойте… Если, положим, мне с вами сесть, а Дашу посадить к нам на колени, но… это физически невозможно: проклятые санки узки… Ну-с, а если, положим, я сяду с мамашей, а ты, Даша, на козлы рядом с извозчиком… Даша, хочешь рядом с извозчиком?
— Я благородная вдова, — рассердилась теща, — и не позволю, чтоб моя плоть и кровь сидела рядом с мужиком! Да и где это видано, чтоб дамы сидели на козлах?
— В таком случае мы вот как сделаем, — сказала моя находчивая жена. — Мамаша сядет как следует, а я сяду внизу у ее ног, съежусь, скорчусь и буду держаться за пустое местечко, что около нее; ты же, Кирюша, сядешь на козлы… Ты не благородный, тебе можно на козлы…
— Так-то так, — почесал я затылок, — но я выпивши и могу свалиться с козел…
— Нализался! — проворчала теща. — Ну, ежели боишься с козел упасть, так стань на запятки и крепко ручищами за спинку держись… Мы тихо поедем, не упадешь…
Как я ни был пьян, но с презрением отверг этот позорный проект: русский литератор и вдруг — на запятках?! Этого еще недоставало!.. Изнемогая от подпития и головоломки, за решением данной мне задачи, я уже готов был плюнуть и отправиться домой пешком, как вдруг извозчик обернулся к нам и сказал:
— Вы этак сделайте…
