– Найн, – нарочно сердила его Кэт чужими словами и смеялась. – Но-о, Мишель.
А смеялась она обворожительно, медленно, тихо, обещающе, зазывно… ну, черт знает как двусмысленно. Мишель бросался ее целовать, а Кэт слабо отбивалась и говорила:
– Ну, хватит, Мишель, хватит…
«А здоровый я мужчина!» – думал про себя Мишель. Ему было хорошо.
Так продолжалось с месяц.
И как-то Мишель пришел к ней опять вечером. Пришел… и оторопел: на диване, где он вчера еще вольно полулежал, весьма тоже вольно полулежал здоровый бугай в немыслимой рубашке, сытый, даже какой-то светлый от сытости.
– Здравствуйте, – сказал Мишель. Он постарался сказать спокойно, но сердце у него заболело. А дальше он и вовсе ошалел: Кэт была в халатике, он сразу этого не заметил. Но ведь это при нем она ходила в халатике, почему же еще при ком-то? Что это?
Бугай в цветастой рубашке сел на диване и несколько насмешливо, несколько снисходительно смотрел на длинного опрятного кандидата.
– Знакомьтесь, – спокойно, медленно сказала Кэт, – Серж, я тебе говорила…
Серж кивнул.
Мишель продолжал нелепо стоять: он не знал, как ему быть. Потом он сел.
В комнате было накурено, но не душно, а как-то сладко-приторно: звучала тихая музыка. Кандидат чувствовал себя очень скверно… Он встал и подошел к Сержу.
– Михаил Александрович, – представился он. И протянул руку. «Может, это ее родственник?» – подумал он.
Серж снисходительно подал свою руку. И кивнул снисходительно… Кандидату вовсе стало нехорошо: какой родственник! Родственники не смотрят так насмешливо, так снисходительно, это сидел наглый соперник. Кандидат опять сел.
– Кофе? – как ни в чем не бывало спросила Кэт; она была мила и спокойна. – Коньяк?
– Что вы предпочитаете? – тоже спокойно, медленно спросил бугай в тропической рубашке; как-то умели они так говорить – вяло, медленно у них получалось.
«Как в лучших домах Лондо́на», – пришло на ум кандидату, он то и дело где-нибудь слышал эту до омерзения глупую фразу, а теперь сам почему-то вспомнил. Он обозлился на себя за это. И за то еще обозлился, что растерялся. И за то еще, что не может никак обрести верный тон в этой ситуации. В таком идиотском положении он еще не бывал.
– Коньяк, пожалуй, – неожиданно тоже медленно сказал кандидат, но в его медленности явно зазвучала ирония; кандидат воспрянул духом: кажется, найден верный тон, единственно возможный. – А вы?
– Да, пожалуй, – медленно сказал бугай, не услышав чужой иронии. Кэт услышала иронию и внимательно посмотрела на Мишеля… непонятно усмехнулась.
– Серж, в холодильнике, – сказала она.
Серж встал и медленно пошел на кухню.
– В чем дело? – спросил кандидат, когда Серж вышел.
Сердце его так забилось, так горько и обидно стало, что голос его дрогнул, ирония исчезла.
– Что? – Кэт стряхнула пепел с сигареты «Кент» в пепельницу. – О чем ты?
– Кто это?
– Знакомый…
– Как знакомый?
– Близко.
– Но… Не понимаю! – загорячился кандидат. – Что значит «близко»?
Кэт медленно засмеялась… В эту минуту кандидату захотелось подойти и влепить ей пощечину. Вошел Серж с коньяком и еще с какой-то бутылкой.
– Я нашел там виски, – сказал он. – Я, пожалуй, займусь виски. У тебя есть содовая?
– Там же, внизу.
Серж поставил бутылки и опять медленно отбыл на кухню.
– В чем дело? – совсем зло спросил кандидат. – Кто это?
– Мой старый знакомый, я же сказала. Друг, если угодно. А что?
– Не понимаю… – Кандидат опять потерялся, и было очень больно. – У нас, кажется, были не те отношения…
– Тебе было плохо со мной?
– Но я считал, что… Не понимаю! Ничего не понимаю!
– Ты считал, что ты единственный и неповторимый?
– Значит, между нами все? – очень глупо спросил кандидат. И сам опять обозлился на свою глупость.
– Почему? – спросила Кэт. – Ты можешь приходить…
– По графику, что ли?
– Не надо хамить, – устало и медленно сказала Кэт.
«Не уйду! – решил кандидат. – Что будет, то и будь. Я вам покажу… Сан-Франциско!»
Вошел Серж с содовой. У него были покатые мощные плечи и обширная грудь.
– Вам коньяк или виски? – спросил он вежливо и снисходительно; он чувствовал себя в этой квартирке вполне хозяином.
«Чего же он-то не обижается, что еще вчера хозяином тут был я? – изумлялся кандидат. – Это ж надо так войти в роль… сверхсовременных людей. Или это уж скотство какое-то».
