— Пiдождiть!.. — говорит хохол.
— Не хочу! — восклицает цыган. — Что мне ждать: хиба ж я с того, что подожду, гроши зароблю? Я тебе говорю прямо, как перед богом: моя лошадь такая, что и сам полтавский губернатор на ней поехал бы куда хочешь — хоть в Петербург! Вот на — какая моя лошадь! А что твоя? Только тем она на мою и похожа, что у нее тоже четыре ноги и хвост! А какой у нее хвост? Это стыд, дядько, стыд, а не хвост…
Цыган ожесточенно дергает лошадь за хвост, щупает ее всюду и руками и глазами и всё говорит, говорит. Его товарищи пренебрежительно советуют ему:
— Э, брось! Что тебе хочется в убыток меняться? Вот дурной!.. Брось…
— В убыток? Ну, и буду меняться в убыток! Разве ж я моему коню и карману не хозяин? Мне человек нравится, и я хочу человеку доброе сделать! Дядько! Молитесь господу!..
Хохол снимает шапку, и они оба истово крестятся на церковь.
— Ну, господи благослови! — восклицает цыган. — Берите ж моего коня и помните мое доброе сердце… Берите его и давайте мне пять карбованцев придачи… Вот и всё!.. Кончено!.. Давайте руки…
Хохол из всей силы бьет ладонью по ладони цыгана и говорит:
— Два дам!
— Э! Четыре с половиной!
— Два!
Цыган так шлепнул по руке хохла, что тот потряс ею в воздухе и потом внимательно осмотрел свою ладонь, как бы удостоверяясь — цела ли?
— Четыре ровно!
— Два! — упорно стоит на своем хохол.
— Ну, — утомленно говорит цыган, — идите ж теперь к вашей жiнке и расскажите ей, какой вы дурень…
— Два! — говорит хохол.
— Вот что, — молитесь богу!
Снова молятся и снова бьют руки друг друга.
— Ну, берите же на свое счастье, мне в убыток: не хочу я с вас, добрый человек, лишних грошей брать, коли нет их у вас в кармане… Даете три с полтиной?
— Ни, — качает головой хохол, оглядывая лошадь цыгана, понурую и шершавую.
— Три с четвертью?
— Ни…
— Чтоб ваша жiнка сказала вам сто раз «ни», когда вы у нее борща попросите! Даете три гладких карбованца? И то не даете? Так берите ж за вашу цену… Э, пропали мои гроши и конь хороший!
Лошадей передают из полы в полу, и хохол уходит, ведя на поводу выменянную крупную рыжую кобылу, равнодушно переступающую разбитыми ногами. Морда у нее печальная, и уныло смотрят ее тусклые глаза на толпу людей.
Скоро хохол возвращается назад. Он идет торопливо, так что лошадь едва поспевает за ним; лицо у него сконфуженное и растерянное. Цыгане смотрят навстречу ему спокойно и разговаривают о чем-то на своем странном языке.
— Це дiло не законне, — покачивая головой, говорит хохол, подходя к ним.
— Какое дело? — осведомляется один из цыган.
— А це… Як же вы менi…
— А что мы тобi?..
— Пiдождiть!.. Як же…
— А як же?
— Да пiдождiть же!
— А чего ждать? Когда кобыла родит? Да ты ж, дядько, еще и не венчался с ней!
В толпе хохот. Бедняга хохол апеллирует к ней.
— Добрые люди — ратуйте! Воны менi беззубу ко-няку на мiсто моеи зубатой намiняли!
Толпа не любит неловких так же, как и слабых. Она становится на сторону цыган…
— А де ж у тебе очи булы? — спрашивает хохла сивый старик.
— Не май з цыганами д!ла! — поучительно заявляет другой.
Обманутый рассказывает, что он смотрел зубы у коня, но на верхние не обратил внимания, а из них три оказываются сломанными. Должно быть, коня когда-то сильно ударили по морде и сломали ему три зуба. Куда он годится такой? Он есть не может, — вон у него какой вздутый живот. Человека два-три из толпы начинают защищать хохла. Возникает гвалт, и громче всех кричит, не уставая, цыган…
— Э, добрый чоловiк! чого ж ты затiяв таку за-воруху? Хиба ты не знаешь, як треба конiв куповаты? Кон!в куповаты — як жiнку выбираты, все одно, таке ж важне дiло… Слухай, я тобi скажу одну казку… Як булы на свiтi три братика, двое розумнi, а третiй дурень — ось як ты або ж я…
Товарищи цыгана тоже орут во всю глотку, оправдывая его; хохлы лениво ругаются в ответ; толпа становится всё гуще и теснее…
— Що ж менi зостаеться, добрi люди? — горестно вопрошает обиженный.
— Ходы до урядника! — кричат ему.
— А и пойду! — решает он.
— Стой, чоловiче! — останавливает его цыган. — Разорить меня хочешь? Разоряй! Давай мне три карбованца — я твою лошадь назад виддам! Желаешь? Давай два! Желаешь? Ну, иди и жалуйся…
