Девушка. При отпевании директора Хуммеля?
Студент. Да, моего благодетеля. У изголовья гроба стоял старый друг покойного; он же шел и впереди процессии. Особенно сильное впечатление произвел на меня пастор своими движениями, дышавшими достоинством, и своими трогательными словами. Я плакал, мы все плакали. Потом мы пошли в ресторан… Там я узнал, что несший посох любил сына покойного…
Девушка пристально смотрит на него, чтобы понять смысл его слов.
Студент. И что покойный взял взаймы денег у поклонника своего сына…
Пауза.
Студент. А день спустя пастор был арестован, потому что опустошил церковную кассу!.. Это было чудесно!..
Девушка. Да?..
Пауза.
Студент. Знаете, что я сейчас думаю о вас?
Девушка. Не говорите, иначе я умру!
Студент. Должен, иначе я умру!
Девушка. В больнице говорят всё, что думают…
Студент. Правда!.. Мой отец скончался в сумасшедшем доме…
Девушка. Он был болен?
Студент. Нет, здоров, но сумасшедший! Раз это разразилось, и при таких обстоятельствах… Он, как все мы, был окружен известным кругом людей, который он для краткости звал дружеским кругом; конечно, это была кучка жалких людей, как и большинство людей… Но нужно же было ему знаться с кем-нибудь, потому что он не мог жить один. Людям не говорят, что об них думают, по крайней мере — обыкновенно не говорят, — и он также не делал этого. Он отлично знал, какие они лживые, он ясно видел всю глубину их изменчивости… Но он был умен и благовоспитан, и потому был всегда вежлив… Как-то раз у него собралось большое общество. Был вечер; он устал от работы за день и от того, что приходилось, насилуя себя, то молчать, то болтать с гостями всякий вздор.
Девушка пугается.
Студент. Наконец, он застучал по столу и попросил, чтобы замолчали, поднял стакан и сказал речь… Все запоры упали, и он обстоятельно разобрал и обнажил всю компанию; одного за другим, сказал им про всю их лживость. Затем он, измученный, сел на стол и послал гостей ко всем чертям!
Девушка. О!
Студент. Я был при этом, и я не забуду, что произошло тогда… Отец и мать били друг друга, гости бросились к дверям… И отца поместили в сумасшедший дом. Там он умер.
Пауза.
Студент. Оттого, что слишком долго молчат, образуется стоячая вода, и она гниет. Так и у вас в доме. Тут — какая-то гниль! А я думал, что здесь — рай, когда увидал в первый раз, как вы вошли сюда… Одним воскресным утром стоял я там и смотрел сюда. Я увидел полковника, который не был полковником; у меня был благородный благодетель, который был бандитом и должен был повеситься; я видел Мумию, которая была не Мумия, и девушку с унаследованною или приобретенною… Впрочем, где найти девственность? Я видел ее лишь в анатомическом театре, в 90-градусном спирту. Где найти красоту? В природе и в моей душе, когда они одеты в праздничные одежды. Где найти верность и веру? В сказках и в детских спектаклях. Где найти сдерживающих то, что обещали? В моем воображении!.. Теперь ваши цветы отравили меня, и за это и я их отравил… Я хотел сделать вас моею женою у моего очага; мы читали стихи, пели, играли — тут вошла кухарка. Sursum Corda! Попытайся еще раз извлечь огонь и пурпур из золотой арфы… Попытайся, прошу, молю на коленях… Хорошо, тогда я сделаю это сам! Берет арфу, но струны молчат.
Она нема и глуха! Самые прекрасные цветы так ядовиты, самые ядовитые. На всём мироздании и на всей жизни лежит проклятие… Почему вы не хотите стать моей женой? Потому, что вы больны в самом роднике жизни… Теперь я чувствую, как вампир из кухни начинает пить мою кровь. Мне кажется, это — Ламия, высасывающая кровь у детей, — кухня всегда вырывает у детей сердцевину, если этого не успела сделать спальня… Есть яды, которые ослабляют зрение, и яды, которые раскрывают глаза, — наверное, я родился с этим последним, потому что не могу видеть в безобразном красивое, или дурное называть хорошим. Не могу! Иисус Христос спустился в преисподнюю, — то было его земное скитание, спустился в дома безумия, в тюрьмы, мертвецкие, и глупцы убили его за то, что он хотел их освободить. А разбойник был отпущен на свободу, разбойнику всегда принадлежат симпатии! Горе, горе! Спаситель мира, спаси нас, мы гибнем!
